Раиса Боровикова: Из меня сделали «врага народа» 32

Сразу пятеро белорусских литераторов — Раиса Боровикова, Валерий Гапеев, Елена Масло, Алесь Наварич и Андрей Федоренко — вышли из провластного Союза писателей Беларуси. Что толкнуло их на такой шаг? Какая атмосфера царит в писательской организации, которую неизменно, с 2006 года, возглавляет Николай Чергинец? Гостья «Вольной студии» — поэтесса, лауреат Государственной премии Беларуси имени Янки Купалы Раиса Боровикова.

— Госпожа Раиса, вы в чергинцовском Союзе были со дня его основания, с 2006 года. Что случилось, почему вы решили покинуть эту организацию?

— В своем заявлении я написала очень коротко: я белоруска, я всю жизнь боролась за белорусскую литературу, всеми возможными средствами ее рекламировала. И поэтому вследствие неуважительного отношения к белорусскому языку и литературе определенных лиц из СПБ я просто не могу оставаться в такой организации. В заявлении я даже Пушкина процитировала: «К сожалению, я не могу сказать: «Друзья, прекрасен наш союз». Все-таки, когда люди собираются в союз, это, как правило, единомышленники, объединенные одной идеей. В одном союзе не может быть, как в крыловской басне: рак тянет назад, лебедь — в небо, а кто-то — еще куда-то. А тут…

Я никогда не сталкивалась с тем, с чем столкнулась в 2010 году.

Кажется, у российского писателя Максимова есть произведение, которое называется «Заглянуть в бездну». Так вот, в 2010-м я впервые заглянула в бездну. А началось все с того, что в № 8 за 2009 г. журнала «Маладосць», который я тогда редактировала, была напечатана замечательная повесть Андрея Федоренко «Ночью». И вот вдруг в Администрацию президента из Чашников приходит анонимка, которую переслали в холдинг «Літаратура і мастацтва». И там я прочитала ужасные слова: «Просим вас, кто причастен к вопросу идеологии, прочесть этот „шедевр“ Федоренки. Как и где в нашей стране могут быть такие герои? Они могут быть только в бредовом сознании больного писателя, скорее — врага нашей страны, нашего народа. А если ты враг, то почему тебя печатают в государственом журнале?». Для меня это был шок.

Потом мы напечатали прекрасный исторический роман Леонида Дайнеко «Назови сына Константином». Один из героев романа — Константин Острожский. И там описана битва под Оршей. После публикации в Союзе писателей Беларуси было устроено обсуждение журнала «Маладосць». Пригласили меня на президиум и вдруг говорят, что это антироссийский роман, что Боровикова — чуть не националистка!

— Как вело себя руководство СПБ на том президиуме относительно вас?

— Я не могу сказать, что тактично. Обсуждение касалось не только Дайнеко. Потом меня обвинили, что напечатала роман Елены Браво «Менада и ее сатиры». А тот роман был переведен на русский язык, напечатан в России и получил какую-то премию! В Америке тот роман вместе с другими произведениями получил премию «Золотая пуля». И вот эти капли капали-капали-капали… А потом на сайте психолога (он так себя позиционирует) Александра Новикова litkritika.by появляется ужасающий, невероятно оскорбительный материал. Я могла подать в суд на него.

— Новиков, насколько я знаю, член СБП. А что касается его сайта… По мнению litkritika.by, лучший поэт — Анатолий Рубинов…

— И тем не менее, статья была просто оскорбительна, и я еще тогда хотела выйти из союза. Я еле себя сдерживала, даже многим писателям говорила о своем намерении. Более того, когда был съезд Союза белорусских писателей, мы встретились с Верой Вербой, с которой долгое время дружили.

И она меня упрекнула: «Как ты могла вообще вступить в тот союз? Как ты можешь там находиться?». Я побожилась ей, что выйду.

И теперь я чувствую свою вину перед Верой, так как прошлым летом она умерла.

— Вы известная поэтесса, лауреат Государственной премии Беларуси имени Янки Купалы. Ваш выход, думаю, должен был огорчить руководство СПБ. Были ли какие-то попытки уговорить вас остаться?

— Особых попыток не было.

— Так может, председатель СПБ Чергинец обрадовался?

— Я не знаю, насколько обрадовался Николай Иванович, но мне самой беседа в его кабинете была не очень приятна. Я просто отдала заявление. Почему я должна что-то объяснять, будто я в чем-то виновата? Я приняла такое решение. Я же не девочка, я прожила большую жизнь.

— От своих знакомых литераторов, которые продолжают оставаться под руководством Чергинца, мне неоднократно приходилось слышать: вот вы, мол, нас критикуете, а мы находимся на переднем крае борьбы за белорусчину, ведь мы работаем чуть ли не во вражеском стане… Вы также так считали?

— Еще года четыре назад я так не считала. Теперь, почитав все эти материалы на сайте litkritika.by, где белорусских писателей называют «мовафилами» и «сваямовными», я тоже склонна так думать. Я белорусская писательница, это мой родной язык, язык моих родителей, дедов и прадедов. Я горжусь тем, что я говорю на этом языке, пишу на нем. А вы почитайте на сайте высказывания вроде: «Никакая тварь не должна указывать, на каком языке мне писать»… Или: «Крысы бегут с корабля»… Это о нас, тех, кто вышел. Что это такое?

— Иногда я в Национальной библиотеке листаю нынешние журнал «Полымя», еженедельник «Літаратура і мастацтва» — органы СПБ. Впечатление — грустное… А как вы оцениваете эти периодикі, на издание которых тратятся немалые деньги из госбюджета?

— Почему же, были интересные публикации у Леонида Голубовича, замечательного нашего писателя, возглавлявшего в «ЛіМе» отдел критики. Но он должен был уйти из газеты. На моих глазах вырос очень талантливый прозаик Анатолий Козлов. В свое время Таиса Бондарь чуть не на коленях умоляла Козлова, чтобы он согласился возглавить «ЛiМ». Он согласился и очень честно работал. Потом руководство СПБ обвинило Анатолия Козлова ли не в национализме, чуть ли не в разжигании межнациональной розни, и он тоже ушел с должности. Так что сегодняшняя ситуация — результат той кадровой политики, которая проводится руководством СПБ.

— СПБ существует уже седьмой год. Около 70% его членов — русскоязычные. Причем, они довольно агрессивны — как, например, Краснова-Гусаченко из Витебска или тот же Новиков, редактор сайта litkritika.by. Да и СПБ неизменно возглавляет Николай Чергинец, который принципиально не говорит по-белорусски. Не кажется ли вам, что союз, из которого вы вышли, и создавался с целью поднять на котурны русскоязычную литературу в Беларуси, а белорусскую — унизить и втоптать в грязь?

— У меня иногда возникает такое ощущение. Но мне кажется, что здесь все намного проще — некоторым людям хотелось создать свое литературное объединение. Возможно, задумывался союз русскоязычных писателей, проживающих в Беларуси. Но что тогда делать с белорусскими писателями? И тогда их просто присоединили. Возникла конкуренция — вы вспомните, как сначала отслеживали, чтобы не выступали в школах и вузах писатели из старого союза. Мне кажется, что тогда была какая-то самодеятельность, именно для того, чтобы самоутвердиться. А что получилось в итоге?

У нас никогда такого не было. Какой враг народа Федоренко? А почему из меня сделали врага народа, да такого, что меня надо, простите, вообще сажать в тюрьму?!

— Имеете ли вы намерение стать членом Союза белорусских писателей, который продолжает существовать как альтернатива организации Чергинца?

— В своем заявлении о выходе я написала: прошу вернуть мое личное дело, где рекомендации народного поэта Пимена Панченко, Эдди Огнецвет и Романа Тармолы, данные мне еще в 1977 году. Сегодня это уже не просто рекомендации, а исторические документы, для меня очень дорогие, это часть моей литературной биографии. И вот оказалось, что нет в СПБ моего личного дела. Я тогда позвонила председателю Союза белорусских писателей Борису Петровичу и попросила прояснить ситуацию. Выяснилось, что мое дело в старом союзе. Так что вроде я из него и не выходила… Конечно, после всех публикаций, где меня назвали крысой и мовафилом, я попрошу руководство СБП восстановить меня в родном для меня союзе, в котором я пробыла 30 лет.

— Каким вам видится будущее белорусской литературы? Останутся два союза, или они оба нужны? Или, может, им нужно сплотиться в один

— Думаю, что сплотиться в один — это не совсем хорошая идея. Последние события это ярко подтверждают. Я знаю, что в некоторых бывших советских республиках есть по два писательских союза, но это — русскоязычные и национальные литераторы, пишущие на родном языке. По моему мнению, так должно быть и у нас.

— Но и в Союзе белорусских писателей немало литераторов, пишущих по-русски.

— Ну тогда я ошибаюсь, тогда я не стратег. И все же в союзе люди должны быть объединены одним делом, одним началом, одной литературой, одним языком. Хотя в нашем старом союзе были прекрасные русскоязычные поэты. Скажем, Наум Кислик. Он же перевел на русский целую книгу Янки Купалы, переводил нас, более молодых, и старался напечатать в Москве. То же самое делали Игорь Шкляревский, Петр Кошель, Бронислав Спринчан, Любовь Турбина… Я более сорока лет дружу с драматургом Еленой Поповой, которая живет в Минске и пишет по-русски. Я перевела около десяти ее пьес на белорусский язык, и они шли в наших театрах. И никто никого не противопоставлял, как это происходит сейчас. И все же я убеждена, что белорусская литература была, есть и будет, она останется и через 200, и через 300 лет. Мы все для этого работаем. Думается, что и моих стихов двадцать и одна из детских книг останутся в истории нашей литературы.

Беларусь — наша земля, наша родина, белорусский язык — государственный. И никто не имеет права его оскорблять и унижать тех, кто на этом языке пишет.

Беседовал Михась Скобла, радио "Свабода"

Хочешь поделиться важной информацией анонимно и конфиденциально? Пиши в наш Телеграм