В далекую от Минска Прагу последний, 65-й номер журнала «Дзеяслоў» дошел уже после Нобелевских страстей — а в Минске он появился раньше, и открывала номер Светлана Алексиевич, «Время second-hand» в переводе на белорусский Валерия Стрелко.
Эта публикация, беспощадная как прямой удар в челюсть на начальных минутах первого раунда — возможно, самое сильное редакторское решение и удача в новейшей истории белорусских журналов. Вовремя, к месту, на пике мирового литературного года. Снимаю шляпу перед издателем журнала Борисом Петровичем.
Но погода — вещь переменчивая, поэтому о «Second-hand» скажу в головном уборе — читать Алексиевич невозможно. Невозможно даже цитировать.
Наугад:
«Я родился в СССР и мне там нравилось».
«Горбачев — секретный американский агент... Масон... Предал коммунизм».
«Телевизор у нас дома не выключался... Программу «Новости» смотрели ежечасно».
И так — километрами. По-моему, мы наблюдаем полную победу материала над автором. Алексиевич уверовала в Алеся Адамовича, который был человеком веселым, его заносило в разные блестящие прорывы, и там он, чтобы отмахнуться от конвоиров, которых раздражали его шаги влево-право-побежал, придумал «сверхлитературу». Все дело, учил доступный классик Адамович, в технике: вот Достоевскому понадобился опыт смертного приговора и каторги, чтобы добраться до бездны человеческой «глубинным бурением», «силой таланта пробиться к такому материалу». А у современного литератора есть «ковш», так Адамович называл магнитофон, и этот литератор открытым способом, подобно небольшому роторному экскаватору, перемалывает тонны человеческой руды.
Эта статья Адамовича, где он писал о писателе как об операторе землеройной машины (посвященная, кстати, как раз Светлане Алексиевич) и которая именовалась как инструкция («Как быть гениальным») и напоминала старый анекдот:
Одна обнищавшая аристократка поехала в Нью-Йорк и вернулась оттуда в очень дорогих мехах. На вопрос горничной ответила, что она просто встретила одного джентльмена. Горничная тоже поехала в Нью-Йорк и вернулась в таких же мехах. На вопрос удивленной хозяйки объяснила, что ей пришлось встретиться с пятьюдесятью джентльменами.
«Second-hand» мог бы написать, например, Джеймс Джойс, если бы работал на экскаваторе. Или торговал мехами...
