У Льва Гумилева (это тот, который про пассионарность и этногенез) был «трамвайный пример», который Гумилев любил приводить в своих лекциях и выступлениях. В Ленинграде в трамвае едут четыре советских научных сотрудника одного возраста, но разных национальностей — русский, прибалт (немец), кавказец и татарин. И вот в вагон входит пьяный, начинает хамить и цепляться к пассажирам. Русский начнет пьяного уговаривать, чтобы тот угомонился, прибалт предложит вызвать милицию, кавказец даст дебоширу в зубы, а татарин не будет вмешиваться, как бы безучастно глядя в окно.
Оставим в стороне спор насчет абсолютной корректности этого примера, но задумаемся, как в такой ситуации будет вести себя «обыкновенный» белорус. Ловлю себя на мысли, что с каждым годом все больше белорусов будут вести себя как прибалт, и все меньше — как русский. Но что остается неизменным — это то, что большинство белорусов, я в этом убежден, будет вести себя как татарин: смотреть в окно и настойчиво делать вид, что это их не касается.
И это не только чисто теоретические рассуждения. По крайней мере, в моей жизни были три случая, когда я выбрасывал из общественного транспорта пьяного хулигана (не потому что он был пьян — против этого я ничего не имею — а потому что приставал к пассажиркам), и каждый раз я делал это при полном равнодушии остальных пассажиров, среди которых хватало мужчин, посильнее меня физически.
Другой пример. Как-то на популярном белорусском портале обсуждалась следующая ситуация: журналист снял на видео, как один человек бил другого. Он вызвал милицию, а сам продолжал снимать — и весь пафос его сообщения был в том, почему милиция так долго ехала. Когда кто-то из читателей спросил, а почему журналист сам не вмешался — на него обрушилось большинство, начавшее доказывать, что вмешиваться нельзя, опасно и незаконно.
Ну и правда, зачем вмешиваться в то, что непосредственно не касается твоей конкретной жизни? Ведь чтобы «вмешиваться» и «решать проблемы» — для этого же существуют специально нанятые люди. Недаром же Беларусь — это страна с самым большим процентом людей в погонах различных силовых и правоохранительных органов. А еще в Беларуси больше, чем где-либо еще, самых разнообразных контрольных структур: полстраны следит, чтобы другая половина не нарушала законы и правила. Ведь надо же, чтобы был порядок! Все эти инструкции, которые выпускает каждое из ведомств, чтобы принуждать белорусов «ходить строем», — о том, что нельзя фотографировать объекты, нельзя предпринимателям принимать родственников на работу, нельзя петь в переходах, нельзя переходить пешком государственную границу — это ведь не какие-то марсиане придумывают, не агенты ФСБ и не всегда сам Лукашенко, а обыкновенные белорусы, которые работают чиновниками. Сказал же Довлатов: «Товарищ Сталин, конечно, диктатор, но кто написал 40 миллионов доносов?»
Однако необъяснимое уважение к любым навязанным «правилам» свойственно и многим белорусам с другой, оппозиционной стороны. «Мы законопослушные люди» — говорят оппозиционные политики и платят государству большие деньги за сомнительную привилегию пройти через металлоискатель на площади Бангалор. Не мною замечено, что Беларусь — единственная страна в мире, где участники массовых демонстраций переходят дорогу исключительно на зеленый свет.
Кстати, о светофоре. Как-то в своем Фейсбуке я написал о том, как странно наблюдать, когда пешеходы поздно вечером на пустой улице стоят на красный свет светофора. Посмотрев налево-направо, и не увидев никаких машин, я в такой ситуации всегда перехожу улицу под осуждающие взгляды остальных, которые дисциплинированно ждут зеленого. Послушайте, я довольно часто пишу в Фейсбуке на самые острые темы, но такой волны возмущения и даже ненависти никогда ни раньше, ни после этого не встречал. Одни писали, что я, переходя улицу на красный, поставил себя тем самым выше других людей, другие высказывались в стиле «сегодня — светофор, а завтра — такой человек обворует или убьет кого-нибудь». Такое впечатление, что я задел нечто для белорусов святое и сакральное, почти как «чистые улицы».
Полагаю, не случайно, по всем социологическим опросам, больше других европейских народов уважение белорусов вызывают немцы. При этом, мне кажется, белорусы восхваляют некий исторический и теперь уже мифологические образ немца — порядок, дисциплина, послушание — который не обязательно соответствует современным реалиям. Осмелюсь предположить, что белорусы любят именно немцев, а не голландцев или там итальянцев, не за их партийную демократию или свободу прессы, а именно за тот самый «порядок».
В России хотя бы «строгость законов смягчается необязательностью их исполнения». Но в Беларуси к каждому правилу и к каждой инструкции относятся с максимальной серьезностью — мне в дискуссии про зеленый свет писали, что только «выполнение всех существующих правил без исключений приведет нас к правовому государству». У людей, которые говорят, что никогда не нарушали закон, я хочу спросить: а когда была девальвация в 2011-м и доллар стоил официально 5 тысяч, а неофициально — 8 тысяч, вы его меняли по официальному курсу? Если вы меняли по 8 — то вы нарушали закон, если по 5 — то вы попросту идиот.
Я же не против «порядка», просто он должен уравновешиваться здравым смыслом и свободой. Ведь порядок без свободы и творчества — это казарма, это ГДР, дикое сочетание немецкого «орднунга» с социализмом. В Венгрии был мягкий «гуляшевый социализм», в Польше была «Солидарность» и массовое противление властям, а в ГДР не было ни мягкости нравов, ни противления — а лишь «порядок», чистые улицы и треть страны в агентах Штази.
Разве это не напоминает сегодняшнюю Беларусь?
