Творец уровня Уорхола или Дали всегда начинает с того, что ищет площадку, где его услышат. Это отличает подлинного гения от тех талантливых, но зачастую безвестных людей, которые составляют современную белорусскую поэзию. И вот нашелся гений, соединивший авангардное, на грани с нонсенсом, слово и максимально широкий выход к аудитории.
Когда я впервые увидел плакат, на котором существо, похожее на смесь бобра со степным тушканом, с заговорщицким видом грызет нечто, в чем ясно узнается т.н. травка, (с учетом отношения к этому существительному в нашей принципиально пуританской культуре) я оцепенел.
Существо пожирало стебель, развесив усы по бокам, и выглядело при этом как Йода из звездных войн.
Но, главное, внизу была подпись. Подпись, превращавшая этот образ из чего-то попросту страшновато-смешного в серьезное художественное высказывание:
чтоб у каждого был дом
с правилами будь знаком
спички в поле не бросай
и траву не поджигай
Черные окаменевшие зрачки существа на плакатике не оставляли сомнений: фраза «и траву не поджигай» касалась не только сентябрьских подпалов, которые стали головной болью для нашего МЧС. Итак, простенький, словно детский, текст набух еще и интертекстом, понятным тем, кто в теме (Тушкан = Чуйская долина).
Уже на этом плакате наш Маяковский представил весь свой инструментарий: строки, которые выламывают мозг, набраны разными цветами, словно демотиватор ВКонтактике. Обращение к читателю как к озорному и туповатому существу, которое шарится по полям и курит траву, причем совмещая это с другими, более тяжкими проступками, в результате чего страдают дома тушканобобров.
В плане месседжа здесь хорошо просматриваются и легкая брезгливость интеллектуала к скотству (курят в поле, не в Амстердаме), и позитивизм ангела, который якобы не знает многозначности слова «травка», и загадочность, необъяснимость. И даже сказка! И «Звездные войны»!
Но это было лишь начало. Спустя несколько месяцев я увидел в городе еще один выдающийся образчик меткого слова. Этот шедевр задержал мой взгляд прежде всего изображением расслабленно отдыхающей лягушки. Ее позу и медитативность можно сопоставить с человеческой — лишь для того, чтобы убедиться: человек так расслабляться не умеет.
Текст здесь гораздо сильнее, уровня Уильяма Блейка — той части его творчества, когда он окончательно распрощался с рациональным. Просматривается также Бодлер и даже Кафка, но для маститых поэтов сопоставление с кем-то другим всегда обидно.
«Каждая жабка солнышку рада», — сообщал нам автор довольно спорный тезис, ведь, казалось бы, лягушки больше любят пасмурную, дождливую погоду, благоприятную для их тела. Но тезис спорный, если только читать его буквально, опровергая метафизику. С детства нам известно: если раздавишь лягушку — будет дождь. Таким образом, на втором уровне восприятия в тезисе проступает тема смерти и не-бытия: лягушки рады «солнышку» потому, что оно гарантирует им жизнь. Нет смерти лягушки = нет дождю! Поэтому они и рады солнышку — это скорее религиозный, чем онтологический аспект.
Но следующая строка еще интереснее:
«Выпил немножко? В водичку — не надо! Купание в нетрезвом виде — причина гибели людей», — гласят по-уорхоловски желтые титры внизу.
Как же это няшно! Вы чувствуете? «Выпил немножко»! Не «накидался», не «нажрался», даже не «напился», и даже не просто «выпил»!
Здесь есть это уютное «немножко», оно звучит голосом подсознания, типа «я же только немножко, пойду купаться»! Языковой адресат няшности этой строки — это кто-нибудь детсадовского возраста. Поэт обращается здесь к детскому в нас. И этот ребенок оказывается вновь — как с той же «травкой» — мрачным существом, склонным к алкоголизму и суициду.
И вот это существо — нет, не критикуется. Его по-матерински балуют. «Выпил немножко? — шепчет голос матери и все это время на нас смотрит бдительное око «подвыпившей лягушки». — Выпил — поспи! Как этот лягушонок! «Баю-бай, баю-бай, свои глазки закрывай». Плакат окультуривает нас и настоящей, сильной поэзией оправдывает наши слабости.
Когда я пытался представить себе человека, создавшего это чудо, в моем воображении предстал циничный бородатый креатор одного из интернациональных рекламных агентств в Минске. Я представлял, как он сидит в полумраке ночного клуба, окруженный нагими красавицами, как набирает полные легкие дыма из кальяна и, прижмурившись, рождает слово за словом этакую формулу, которая потом входит гвоздем в головы миллионов:
«Каждая жабка…. Э … Чему там … Ну вот, пусть солнышку… солнышку, значит, рада. Э… выпил немножко поработать (еще одна затяжка из кальяна) Э… в водичку не надо». И в синопсисе: «На фотке лягушка, возьмите из гугла, стиль «уняня». После этого он перечитывает, что у него получилось, забрасывает косматую голову бородой вверх и хрипло смеется, довольный тем, как ему удалось оплести настоящей суровой поэзией весь город, к поэзии вовсе не привычный.
Я, признаться, стал большим поклонником этого художника и потихоньку пытался навести о нем справки по ночным клубам и кальянным, уже намечая совместный проект на тему, например, предотвращения вывоза девушек за границу с целью сексуальной эксплуатации (о, мы много могли бы накреативить вместе!)
Потом я прочитал вот это и понял, что иногда самые сильные слова, самые нереальные формулировки порождаются не мозгом циничного бородатого гения в клубе после кальяна, а профессионала с академическим опытом.
В заключение я хотел бы, чтобы вы посмотрели на изображение номер 2. Зацените, как уютно этой парочке на ромашке. Прослезитесь от сильного вступления:
Божьи коровки не курят в кроватке
Поймите, что ваш человеческий мозг не смог бы представить себе красных букашек, которые курят в постели. И тем более, божьих коровок, которые в постели не курят! А между тем, именно этим они здесь и занимаются: сидят на ромашке и не курят в постели!
Этот парадокс, который я назвал бы парадоксом МЧС-Короткиной — уже философское заявление, сравнимое с котом Шредингера или Буридановым ослом. Так есть ли еще такие, кто скажет, что Беларуси нечем гордиться в дизайне, рекламе и гуманитарных науках?
Поклон вам земной, Надежда Короткина! От имени белок, лягушек и бобров! От имени белорусского леса!
