Увидел на сайтах сообщения о том, что в зоне Антитеррористической операции был тяжело ранен белорус с позывным «Тарас». Не мог себе представить… и не могу до сих пор.
Мы не были друзьями. Скорее — «старыми знакомыми», ведь знали друг друга с юности. А именно, с моих шестнадцати лет. Алесь был на год меня старше.
Мы познакомились в конце 90-х, в тусовке таких же подростков, которые увлекались «тяжелой» музыкой и поисками смысла жизни. В Бресте та тусовка называлась «Зелёнкой».
Собиралось бывало по 100—120 ребят одновременно. У Алеся тогда были очень длинные патлы, чуть ли не по самое «нимогу». Это уже потом, когда стали мы вместе с ним участниками одной из националистических организаций с военным уклоном и квартировали в Минске накануне очередного «Марша Свободы», он получил приказ постричься. Приказы не обсуждались, поэтому направились с ним в парикмахерскую — конечно, искали такую, где принимали волосы за деньги. Мы жили в «спартанских» условиях — и денег всегда не хватало. Однако продать волосы не удалось.
Мое первое впечатлением было таким, что Алесь — обычный «нефер» с микрорайона. Я являлся членом «Молодого Фронта», а Алесь интересовался всем, что было, так сказать, «под запретом». И вот, как-то Алесь обратился ко мне именно «по этой теме»…
Методы Молодого Фронта нам предоставлялись слишком мягкими, поэтому мы пошли в «спортивно-патриотическую организацию». Именно там мы стали с Алесем побратимами. Он взял себе тогда псевду «Смерч».
В дальнейшем были частые «вышколы» (тренировки в полевых условиях), еда из одного казана, костер, песни до отбоя. Алесь и восточные единоборства изучал, и хорошо играл на гитаре). Жизнь под одной крышей на конспиративных квартирах, выполнение «малых обязанностей белорусского националиста» в ночных городах Беларуси, посменное тиражирование видеокассет с записями независимой документалистики и музыки… Даже охраняли от провокаций одну из редакций независимых газет в начале 2000-х… Всего хватало.
Помню, как-то забросила судьба на проходивший под Борисовом футбольный «Кубок Свободы», — и Алесь сразу сделался форвардом нашей команды.
Однако, вскоре меня позвала учеба. И наши пути разошлись на годы.
Следующая «долгосрочная» встреча произошла… в молодежном христианским лагере. Я и сам там оказался неожиданно для себя, и Алеся видеть там было неожиданно, поскольку в молодости тот довольно серьезно интересовался оккультизмом и мистикой. Однако, как выяснилось, к тому времени Алесь уже около года посещал ту же баптистскую церковь, что и моя мама. А спустя некоторое время он пригласил меня на свое водное крещение. Я понял: человек нашел себя. А возможно, и что-то намного большее в жизни.
После декабрьских событий 2010 года я снова втянулся в общественную деятельность. И снова столкнулся с Алесем. Он был одним из координаторов «Молчаливых сред» в Бресте. В декабре 2011 года его разыскивали за призыв выйти к центральной Новогодней елке города и во время выступления Лукашенко скандировать «Сыходзь!», а под бой курантов — «ШОС».
После этого маму Алеся допрашивали сотрудники КГБ. По его словам, угрожали уволить с работы. Алеся крайне возмутило это — как можно цепляться, мучить его маму?
А последний год… То и дело он что-то выкладывал в социальных сетях, под чем-то ставил «лайки», делал репосты. Нечасто, но все же присутствовал в скайпе. Интернет создает впечатление, что человек рядом, а он может быть так далеко…
Он был идеалистом. Он был… А для меня — он остается. Он стоит перед глазами как человек со своей судьбой, эмоциями, исканиями. Еще одно сердце на алтаре Свободы.
