Журналистка-фрилансер из Гомеля Лариса Щирякова вот уже около десяти лет освещает проблемные вопросы, события общественной жизни региона в эфире телеканала «Белсат» и на других информационных ресурсах. Но ее профессиональная деятельность стала настолько неугодна властям, что в последнее время они решили пойти в открытое наступление и попросту затравить Ларису.
«Хотелось помогать людям»
Лариса начинала работать учительницей в школе. Она всегда была привержена белорусским ценностям. Учила детей добру и любви к Родине. Была активной участницей объединения «Талака». Одиннадцать лет назад у нее родился сын Святослав. Это был памятный 2006 год. Прошли очередные выборы без возможности выбирать. Люди увидели, что власть, которая стремительно наращивала свой авторитаризм, меняться не намерена.
«Я задумалась о том, что происходит, и решила, что надо что-то менять, и я способна на это повлиять. Мне хотелось помогать людям решать их проблемы, делать так, чтобы власть все же слышала свой народ», — говорит Лариса Щирякова.
После декретного отпуска Лариса не вышло работать в школу. Она начала делать телесюжеты для «Белсата».
Принятые ныне законы ограничивают право гражданина на информацию, на ее получение, сбор и распространение. С точки зрения государственного аппарата журналист может освещать какую-то проблему только в том случае, если медиа, которое использует его информацию, будет иметь разрешение на работу в Беларуси от официальных властей.
Поскольку «Белсату» власти не позволяют легально работать в нашей стране, то и все те, кто присылает свои информационные сообщения на этот канал, приравниваются властями к правонарушителям.
Рекорды последних лет
Несмотря на то, что во многих регионах Беларуси и в столице в 2016 году была отмечена некоторая либерализация политики властей, в Гомельской области минувший год стал поистине рекордным в плане репрессивных мер в отношении независимых журналистов. Не обошла эта доля и Ларису Щирякову. В прошлом году на нее было составлено шесть протоколов за так называемое незаконное изготовление продукции СМИ. Правда, в двух случаях, рассмотрение которых происходил как раз во время пребывания в Беларуси миссии МВФ, от которой ожидали решения вопроса об очередном кредите, судьи посчитали, что протоколы составлены с недочетами и не привлекли Ларису к ответственности.
Столько же протоколов и все по той же самой статье 22.9 (нарушение закона о СМИ) было рассмотрено в отношении Ларисы и в 2015-м. Такого сопротивления свободе слова, как на Гомельщине, пожалуй, нет больше ни в одном регионе. А особенно упорно власть в последние годы борется именно с Ларисой Щиряковой — небольшого роста, худенькой, но очень сильной духом женщиной.
Семь протоколов за день и судебные представлении
Истерическая реакция властей на протестные акции этой весны, когда сотни, а иногда и тысячи людей, несмотря на запугивания и мощное административное давление, начали выходить на площади, вызвала волну репрессий. Почти никого из активистов оппозиционных партий и движений в регионах не обошли задержания или административные аресты на длительные сроки. Досталось и независимым журналистам. Причем задерживали даже тех, кто работает официально, в аккредитованных в Беларуси иностранных и зарегистрированных белорусских медиа.
На Ларису же Щирякову решено было спустить, как говорится, всех собак. На так называемом «Марше нетунеядцев» в Рогачеве 12 марта Лариса как всегда исполняла свои журналистские обязанности. Но милиция составила на нее протокол как на участницу несанкционированного мероприятия. Почти четыре часа продолжалось судебное заседание по данному административному делу — были просмотрены стримы из Рогачева от нескольких медиа. Изредка Лариса попадала в кадр и было видно, что она не митингует, а выполняет работу журналиста — берет интервью. Тем не менее, тогда председатель суда Гомельского района Раиса Ковалевич признала Щирякову виновной в участии в митинге и присудила штраф в семь базовых величин. Процесс принятия решения и оглашения приговора занял не более минуты.
Но протокольная лихорадка на том не завершилась. Всего за два дня — 25 и 26 марта — на Ларису было составлено 7 (!) протоколов. 25 марта, когда Ларису задержали после акции на День Воли, на нее составили протоколы за неявку по повестке в РОВД 25 марта (тогда Лариса посчитала, что для нее важнее выполнять свою работу там, где происходило главное событие дня) и за якобы незаконное изготовление продукции СМИ — сюжета о непрофессионализме врачей Улуковской амбулатории в Гомельском районе. 26 марта были составлены протоколы за опоздание на 10 минут по вызову в РОВД (по пути в Гомель Лариса была остановлена сотрудниками ГАИ), за освещение акции нетунеядцев 25 марта, за сюжет о жителях аварийного барака в Речице, песок возле ее собственного двора, приготовленный для ремонта дома, и за содержание в вольере во дворе немецкой овчарки без регистрации.
Протоколы о неявке в РОВД и об изготовлении сюжетов про Улуковскую амбулаторию и День Воли рассматривались в суде Гомельского района 12 апреля судьей Тамарой Заставнецкой. Саркастические улыбки присутствующих вызвало поведение судьи, когда та сначала сообщила Ларисе, что подсудимая имеет право знать, в чем ее обвиняют, а потом так и не смогла прочитать из протоколов, что же конкретно противозаконного совершила Щирякова. Судья должна была объявить перерыв, чтобы выяснить, что написано в материалах дела, которое она рассматривала. Но протоколы Тамара Заставнецкая прочитать так и не смогла, зачитав действия, которые инкриминировались Ларисе, по какой-то принесенной бумажке. Тем не менее, судья оштрафовала журналистку на 40 «базовых» за изготовление продукции СМИ и на одну базовую величину за неявку в РОВД.
Еще на 30 базовых величин Ларису оштрафовала судья суда Речицкого района Светлана Пырх, которая рассматривала административное дело о сюжете журналистки об аварийном бараке, в котором более шести лет вынуждены жить несколько десятков жителей Речицы.
Угнанный автомобиль и ограбленная старушка
Протоколы и штрафы — это только одна из составляющих систематического запугивания. 18 марта Лариса на своем автомобиле направлялась в Мозырь, но ее остановили на трассе Гомель—Калинковичи в семи километрах от Речицы и заставили ехать в Речицкое ГАИ. Сотрудники дорожно-патрульной службы сообщили ей, что у них есть основания полагать, что автомобиль Ларисы угнан. Тем не менее доказать это милиционеры не смогли (да и не могли), и тогда они начали якобы сомневаться в подлинности водительского удостоверения. Но и здесь все было настоящим.
Время тянули для того, чтобы успеть организовать инсценировку еще более значительного подозрения. Пока с Ларисой занимались гаишники, в Речицу приехала оперативно-следственная группа из Гомеля в составе представителя Следственного комитета и милиционера. Они предъявили ей некую бумагу без подписей, номеров или иных регистрационных пометок, из которой следовало, что Ларису подозревают в ограблении старушки в гомельском пригороде — деревне Романовичи. На протяжении трех часов группа осматривала автомобиль Щиряковой, а потом объявила ей, что она свободна и если понадобится, ее вызовут в правоохранительные органы. Но почти за месяц, прошедший со дня осмотра автомобиля, следователям, расследовавшим кражу денег у пенсионерки в Романовичах, Лариса так и не понадобилась.
Зато журналистка сама съездила к Нине Чуйковой, которую ограбили в Романовичах, и поговорила с той. Как оказалось, Лариса и близко не похожа на воровок, которые украли у Чуйковой деньги, да и автомобиль, в который сели воровки, был совсем другого вида. Тем не менее, вместо того, чтобы доставить Ларису на опознание потерпевшей и за минуту выяснить, имеет ли она и ее машина причастность к совершению кражи в Романовичах (которые находятся в нескольких километрах от поселка Победа, где живет сама Лариса), сотрудники милиции и Следственного комитета почти целый день выполняли одно следственное действие, которое, очевидно, вообще не имело никакого отношения к делу.
Давление на самое дорогое
Так сложилась жизнь, что своего сына Лариса воспитывает одна. Помогают бабушка и дедушка, но основное время одиннадцатилетний Святослав проводит дома с матерью.
Тем не менее, после мартовских акций протеста Ларисе начали угрожать, что отберут ребенка. Сотрудники милиции в гражданском посетили родителей Ларисы. В беседе с людьми пожилого возраста милиционеры отметили, что, если Лариса не прекратит нарушать существующие законы, они будут инициировать процесс признания семьи Ларисы Щиряковой, семьей, находящейся в социально опасном положении, а затем и изъятие у нее сына и, возможно, лишение родительских прав. Настолько циничный и наглый шантаж, по мнению его инициаторов, должен заставить Ларису отказаться от своей работы и перестать помогать людям решать их проблемы через их освещение в медиа.
Поддержка людей гораздо важнее, чем угрозы
Последний суд над Ларисой проходил в Речице в ее день рождения. За довольно продолжительное время до начала рассмотрения на ступеньках суда собрались местные жители, в том числе и герои материалов, подготовленных Ларисой Щиряковой. В руках почти у всех мужчин были цветы, кто-то держал торт, одна женщина — яблоки. Люди искренне поддерживали журналистку, поздравляли ее с днем рождения и говорили, что ее дело для них очень важно, а власть, которая пытается ее запугать, сама в скором времени рухнет и понесет ответственность за свои неправовые действия.
Молодой слесарь Речицкого метизного завода Андрей Потапов — герой сюжета, за который судили Ларису, — тоже был среди тех, кто ее встречал и поздравлял. Он же был вызван судьей в качестве свидетеля по делу. И он выражал искреннее непонимание, в чем общественная опасность работы Ларисы и почему за помощь людям ее судят.
«Проблемы, на которые официальные государственные медиа и чиновники не хотят обращать внимания, я лишь отражаю в материалах. Чиновников не устраивает, что в этом отображении они видят неприятную картинку результатов своей деятельности. И поэтому они хотят разбить зеркало. Но разрешатся ли таким образом проблемы?» — задавала риторический вопрос прямо на суде, где ее судили за профессиональную деятельность, Лариса Щирякова.
