Алесь Евдахо, продавец книг, находится за решеткой. Вечером 21 марта он был задержан на улице Октябрьской в Минске после церемонии награждения лауреатов литературной премии «Дэбют» в творческом пространстве «Цех».
Алеся знают минские книжники, его уважают белорусские авторы, чьи книги прошли через его руки.
Алесю Евдахо предъявлено обвинение в «обучении или подготовке лиц для участия в массовых беспорядках». Он проходит как один из фигурантов по делу «Белого легиона».
«Что они там могут ему предъявить? Человек не видит за собой вины, и мы знаем, что ее нет», — заявил Радио «Свабода» заместитель председателя Союза белорусских писателей поэт Всеволод Стебурако.
«Я думаю, их белорускость на общем ландшафте, приравненном к Российской Федерации, слишком высовывается», — публицист и писатель Сергей Дубовец объясняет свое видение, почему КГБ сфабриковал дело носителей белорусского идеи.
За решеткой в минском СИЗО на улице Володарского Алесь Евдахо ведет ежедневную переписку с многими людьми. В числе тех, с кем он активнее всего переписывается — давняя знакомая Алеся, Настасья Матяш, филолог, редактор, она пишет почти каждый день.
В письмах Настасья и Александр продолжают начатые ранее темы.
«Не обращаем внимания на цензоров»
«Цензоры, видимо, мечтают, чтобы Алеся поскорее выпустили (смеется). Идет вал переписки, и переписки на специфические темы. Вряд ли на «Володарку» часто приходят дискуссии об астрофизике.
Алесь не обращает внимания на цензуру. Он пишет о патриотизме, о национализме. В принципе, все проходит.
«Я переписываю ему статьи Сергея Дубовца из серий «Юркойцеў суд» и «Стагодзьдзе БНР».
Иногда получаю моральное удовлетворение от мысли, что мои письма для Алеся Евдахо читают цензоры. Ну а вдруг шевельнется мысль в мозгу. Мал-ю-сенькая такая. Червячок. Алесю это вряд ли поможет. А нам всем — возможно.
В принципе, на мой взгляд, мы вообще не должны обращать на цензуру внимания. Те, кто пишет письма, должны оставаться самими собой. Ведь как только включается внутренний цензор, получается, что мы принимаем навязанные нам правила игры. Мол, делаем или хотим сделать что-то запрещенное. Поэтому мы с Александром переписываемся о том, о чем общались лично».
Разговоры в ином формате
«Алесь для меня всегда интересный собеседник, мы продолжаем наши разговоры, но в другом формате. Мы с Алесем даже спорим. Я считаю, что ему нужно тренировать мозги, пишу ему в числе прочих советов об этом.
Но у него немного другое видение. Он всю эту ситуацию видит как возможность приостановиться. Возможность избавиться от информационного шума, Фейсбука, суеты. Углубиться в себя, подумать о чем-то большем. Приподняться над ситуацией. Но это тоже тренировка мозгов».
Письма пачками
«Письма доходят в камеру не в порядке прибытия. Бывает, что приносят сразу пачку. И я назад пачку могу получить. Но Алесь очень скрупулезный человек: все письма регистрирует под входящим номером (смеется). Например, я получаю письмо номер 28, в скобках общее число всех писем 150. Он просит нумеровать каждое письмо, каждую страницу, чтобы отследить, все ли проходит».
Настасья Матяш и Алесь Евдахо совместно издали в 2007 году в переводе на белорусский язык первую часть «Карлсона». Анастасия говорит, что Алеся арестовали как раз, когда началась подготовка к изданию второй книги историй про Карлсона.
У Настасьи и ее мужа Константина два сына — старший Иван и младший Алесь, тезка Евдахо. До того, как Евдахо попал за решетку, оба Алеся часто играли в футбол или солдатики. Сейчас маленький Алесь все время спрашивает про «дядю Алеся» — где тот, что делает.
Белорусизация «Володарки»
«Что там делает Алесь Евдахо? Он белорусизирует «Володарку»»!
Из письма: «30.04.2017. Сегодня конвоиры уже спрашивали не про «мусор», а про «смецце»:) Вода камень точит:-)»
Иногда какой-то конвоиры приходят за консультациями. Спрашивают: «Кто тут у вас умный? Что такое «філіжанка»?». Еще какие-то подобные вопросы задают.
Бывают у них процедуры проверки большими начальниками с большими звездами на погонах. И начальник тюремный обращается к Алесю по-белорусски, прощается по-белорусски.
Поэтому я сыну своему так и говорю, когда объясняю, где дядя Алесь и что он делает: «У него неотложные дела в Пищаловском замке [так в Минске называли эту тюрьму до революции]. Ему надо учить тамошний персонал белорусскому языку».
