Павел Якубович в интервью Анне Соусь называет детским желание белорусов открыть архивы о коммунистических репрессиях. Ранее в цинизме его переплюнул разве что только Александр Лукашенко, который уговаривал Запад, чтобы тот не погонял белорусов к демократии, мол, они до нее еще не доросли.
В понедельник главный редактор «СБ. Беларусь сегодня» посодействовал дочери убитого коммунистами поэта Тодора Кляшторного посмотреть секретные документы по делу репрессированной матери. Мать, как жену врага народа, отправили с детьми в лагерь. Тодора Кляшторного реабилитировали 60 лет назад, мать вернулась в Беларусь после смерти Сталина, но дочь смогла подержать в руках и изучить секретные документы на 81 году жизни.
Майя Тодоровна и раньше пыталась ознакомиться с этой папкой. Но ей зачитывали вслух отдельные листы, не позволяя даже заглянуть в них. Что же там такого было? Секретные номера ядерной бомбы, или пин-код к золотому запасу страны?
Тайну раскрывает сам Павел Якубович: «Пустите в архив». Дружок, что ты в архиве найдешь? В большинстве уголовных дел скрываются страшные подробности, которые шокируют».
Якубович, кстати, приводит пару примеров из архива насчет Бронислава Тарашкевича, который вряд ли был его родственником. Свою заинтересованность деталями чужого дела редактор «Советской Белоруссии» детской, по-видимому, не считает. Но другим белорусам в этом праве отказывает.
В моей семье были репрессированы около десятка человек. Всех их реабилитировали, признав этим самым преступность суда и судебных исполнителей. Я хочу знать о них все дела, и хочу об этом разговаривать. Хочу, чтобы доносы и преследование за взгляды были названы по имени, ради того, чтобы уничтожить табу, которое эту подлость возносит в ранг ценностей даже сегодня. Это часть истории моей семьи. Как и Якубович, я хочу знать о ней все. Или ради этого я обязательно должен возглавить печатный орган Администрации президента?
Преступления Сталина признали еще во времена Хрущева, а государство продолжает играть с белорусами «в кошки-мышки». Знакомство Майи Кляшторной с документами снимали на фото в редакции, как будто эту папку подняли с дна Северного Ледовитого океана и восстанавливали по крупицам в лаборатории Академии наук.
Что мешало сделать это 10 или 20 лет назад? Почему способствовать передаче документов должен был Якубович? Если бы эти бумажки Кляшторной показали раньше, то что, земля бы сошла с орбиты, а солнце бы перестало светить?
Сегодня власть так много говорит про необходимость увековечивания памяти убитых в Куропатах, про мемориал, про справедливость. Если это искреннее стремление, то откройте архивы КГБ для всех. Поляки, венгры, немцы уже давно это сделали, и люди там живы, нет мести родственникам палачей, нет новой крови. Позвольте каждому, без помощи Павла Якубовича, увидеть все, что лежит в папках.
Архивы закрыты, места расстрелов не называются, имена палачей не афишируются. Но государство говорит о примирении и почтении памяти жертв. Это невероятное унижение нации. Пока она этого не изменит, то будет сознательно стоят на стороне убийц.
