«Все будет хорошо! — говорит оптимист во мне, который просыпается во время путешествий или выезда с друзьями на природу. Но как только я возвращаюсь в город, оптимист мой засыпает. Город давит на меня, это очевидно, но на какой-то период я договариваюсь сам с собой, что это просто необходимость, с которой надо мириться».
Следующий герой проекта «Образ жизни» — лидер группы «Крама» Игорь Ворошкевич, белорусский рок-музыкант, блюзмен, рассказывает о себе, рассматривая результат нашей фотосессии.
Читайте также:
Олег Хоменко: «Волосы человека — это антенны, которые усиливают его влияние на других»
Мне совсем небезразлично, какие эмоции получает слушатель на наших концертах. Бывает, что с первой ноты понимаешь: о, хорошо зашло! А бывает, что нет контакта, как ни старайся. И дело не в том, что люди на концерт пришли погреться, — такого у нас не бывает. Черт его знает, может в этот день затмение какое-нибудь, — рассказывает Игорь. И ты как бы вглядываешься в человека: ну, какие эмоции тебя раздирают? А там — никого дома. Изредка, но и такое бывает.
Старичок, послушай, оставь меня в покое, — это про мои отношения с Богом.
Я не жду чуда, верю только в себя.
Музыка всегда была у меня на первом плане. А тексты записывались уже после: изначально я воплощал свои художественные образы в мелодии.
Когда много лет назад я услышал песню «Hey Joe» в исполнении Хендрикса, она зацепила меня до мурашек… Я даже не знал, о чем там поется, но понял: первична для меня — гармония ритма и звуков.
Я научился рисовать звуками — ко мне приходит музыка свыше. А стихи ко мне сами не приходят. Может, эту способность у Бога попросить, если вдруг встретимся с ним где-то, — улыбается Игорь.
Но мне повезло, потому что тому, кто пишет для «Крамы» стихи, практически ничего объяснять не надо: он слышит мелодию и попадает в яблочко.
В блюзе я смакую каждую ноту… Первый раз звучание губной гармошки я услышал в школе, где-то в начале 70-х и сразу понял: о, это мое.
От ее звучания я получаю несравнимое ни с чем наслаждение. Даже придумал ему название: музыкальный губногармошковый оргазм. С настоящей блюзовой гармоникой я познакомился на втором году службы в армии. От молодого бойца, уже профессионального музыканта, я узнал, что существует диатонический лад. То есть, до сих пор я пытался играть блюз на обычной губной гармошке.
С этим инструментом много смешных и не очень историй бывало. То во время концерта гармошка исчезнет, и ты не знаешь, в какую сторону бросаться, чтобы быстрее отыскать его. То в процессе импровизации схватишь не ту, с другой тональностью, и выкручивайся, как можешь. А был и вовсе неприятный случай: украли гитару с чехлом, в котором были и документы, и несколько крутых гармоник.
Душа нараспашку — не мое. Спокойствие, тишина, даже лень — вот мои черты. В моей интерпретации лень — это расслабон, немного сниженная жизненная активность. Но благодаря ей, я и создаю — музыку, картины. Не хочу хвататься сразу за все, не хочу куда-то бежать и напрягаться. Это моя творческая особенность, и мне с этим жить, а иначе я творить не умею. С возрастом пришла и мудрость, и осознание, что в нашей стране без иронии и сарказма не проживешь. Поэтому на «лентяя» не обижаюсь. То, что люблю спокойствие, не означает, что мне все безразлично.
Хавайся ў бульбу! Я довольно категоричен, но неконфликтен. Взглядов своих никогда не меняю. Без колебаний говорю «нет», когда мне что-то не нравится. А насилия не приемлю ни в каком виде. Лучше дипломатично обойду острые углы. Могу промолчать, но по моему лицу будет видно все. Так что лучше меня не трогать. Я редко иду на компромиссы и только тогда, когда они непосредственно связаны с работой в группе. Ведь иначе не почится.
Задолбала стабильность! Самое творческое время, как это ни странно, было тогда, когда была нестабильность. Теперь все стабильненько, чистенько, пресненько, — тоска! Это не то, о чем мы мечтали в молодости.
Гвозди, гитара и друзья. Я на гвоздь гитару вешать никогда не собирался. Тем более сейчас у меня столько гитар, что и гвоздей не хватит. Друзья довольно часто называют меня пессимистом, — у меня тяжелый случай, — веселые песни пишутся в тоскливом настроении и наоборот. Ну, если бы тот же Бог дал мне то вдохновение, ту работоспособность, что были в молодости, я бы и поверил в него. А так — нет. Даже мечта иметь крутые гитары свершилось в этой жизни благодаря друзьям, а не Богу.
Может это просто болезнь спать не дает ночами? Я очень переживаю за судьбу своей страны, которая до сих пор остается территорией для каких-то экспериментов. Мне грустно от того, что население Беларуси восприняло предложенную форму существования некоего постсоветского совхоза. А что особенно напрягает, так это православие, настоянное на алкоголизме. И наоборот.
Но в целом я, безусловно, счастлив — сбылась моя мечта стать рок-музыкантом. А жизнь сложилась немного не совсем так, как хотелось.
Никакой я не генерал. Не люблю, когда «Краму» называют «генералами рока» или «легендами». Кто придумал эти названия, мне не известно, но все, что дурные, подхватили и под копирку переписывают эту чушь. Будто нельзя проще определить отношение «Крамы» к становлению белорусского рока. Безусловно, группе есть чем гордиться, но есть и над чем работать, а пафоса я не люблю.
Когда Дилан получил Нобеля, я почему-то задумался: если бы у нас была такая премия, я бы ее точно отдал Змитеру Лукашуку. У него ясные емкие тексты без мелочей и мусора, — то, что нужно.
Есть ли у меня харизма? Ну если ты так настаиваешь… Как можно играть на сцене блюз без нее? Приходит ко мне эта харизма во время концерта, но очевидно, что я не веду себя на сцене как секс-символ.
Мои корни передали мне те вещи, которые тяжело объяснить. Тот же тембр. Я не родился с ним, но правильно сделал, что, не имея классического образования, не побоялся петь. А пример таких музыкантов, как Боб Дилан, Джимми Хендрикс, Джи Джи Кейл, Марк Нопфлер, придал уверенности, что я выбрал тот путь.
Фигурные как гитары и гибкие как пантеры. Шучу, но женщины мне нравятся стройные, худощавые и невысокие. Я не любитель обсуждать эту тему, так как считаю ее интимной. Из киноактрис мне нравятся Фанни Ардан, Жанна Моро, Софи Марсо, такая, какой она стала сейчас.
Очень активные дамы меня пугают, — ну это я про тех, что выносят мозг. Модели с обложек — тоже не мое. Меня привлекает необычная красота и доброта.
Но актрисы актрисами, гитары гитарами, а я уже почти десять лет вместе со своей любимой Сонькой.
Поэтому все будет хорошо!
