Экономическими измерениями существования государства являются таможня и деньги, политическим — автономное руководство, культурным — в том числе наличие национального образования. То, что происходит в наших университетах, сегодня равнозначно российскому рублю в экономике и должности назначенного Путиным губернатора в политике. Вы не хотите университета с белорусским языком обучения? А русский рубль вы хотите? А русскую полицию здесь? Нет? А может, хотите и не осознаете этого?
В чем там обвиняют энтузиастов, мечтающих про университет с белорусским языком обучения? В том, что он превратится в гнездо белорусских националистов? А гнездование сторонников русского мира в системе образования вас не смущает?
Не кажется ли более опасным? А как называется страна, в которой вы живете? СССР? Россия? Или все же Республика Беларусь? И если вы так уж боитесь, что «националисты» центруются в одном месте, сделайте все университеты белорусскоязычными. Сначала в гуманитарке. Потом полностью.
Это распределит «националистов» по всей системе образования, а гнезда и берлоги вынуждены будут искать те, кто белорусским языком за 25 лет независимости так и не овладел.
В чем еще вы видите порочность белорусскоязычного университета? В том, что язык белорусский страшно оторван от народа? Что люди на нем не разговаривают, поэтому учиться на нем своих детей не отдадут? А отдадут только «свядомые» оппозиционеры, которые получают деньги на Западе?
Скажите, а как вернуть белорусский язык людям, остальным, не оппозиционерам? Без включения его в высшее образование? Или белорусский язык возвращать людям не будем, а граждане должны вечно общаться на языке новогодних обращений Владимира Путина? И если да — то почему те обращения убрали из телевизора?
Если перейти на язык вражды, которым активно пользуются хейтеры белорусскоязычного образования, их основную ошибку можно объяснить так: они путают «свядомых» и «змагароў».
Когда они говорят «свядомые», они имеют в виду белорусскоязычных граждан, ярых критиков режима, которые выходят на митинги и стараются нарушить нашу хрупкую политическую стабильность, причем «за деньги Запада». Этакий мифологизированный БНФ двадцатилетней давности. Этот призрак БНФ стоит как вахтер у входа в белорусскоязычный университет и пугает, пугает.
Картинка не соответствует действительности. БНФ — сегодня едва ли не самая спокойная партия: она участвует в инициированных властью электоральных кампаниях и вместе с ТБМ (депутат от ТБМ есть в парламенте) появляется на телевидении и проводит мероприятия по всей Беларуси.
С «деньгами Запада» тоже много интересного: сегодня я бы не решился брякнуть, что Европа финансирует оппозицию шире, чем сотрудничает с правительственными инициативами в области образования, здравоохранения и развития инфраструктуры. Болтовня про «деньги Запада» бьет в первую очередь по белорусско-европейскому межгосударственному сотрудничеству по каналам МИД. Так кого здесь занесло? Советую иногда заглядывать в ленты новостей перед тем, как входить в риторический транс.
Далее: само слово «свядомые» обозначает людей, которые осознают (ўсведамляюць) свою принадлежность к белорусскому. Людей, которые работают на благо Беларуси и служат интересам белорусского государства. Любой белорус без георгиевской ленточки в машине — «свядомы». Любой белорусский чиновник — даже если читатели «НН» его не любят — по своей роли «свядомы». Так сколько можно пугать «свядомыми», уважаемые товарищи русофилы?
Что касается «змагароў», то были ли белорусскоязычными участники весенних «тунеядских» протестов? Посмотрите стриминги: много вы там слышите белорусского языка? «Тунеядцы» протестовали в основном по-русски. Этим же языком были написаны статьи, авторов которых подозревают в разжигании вражды.
Язык — больше не атрибут «змагарства», но один из поводов, которым пользуются недовольные. На каком основании белорусскому языку — явлению, которое существенно старше, чем политический режим и новая белорусская государственность, — здесь отказывают во входе в университет?
И почему это, после того как Центр белорусского языка, литературы и культуры открылся в российском МГУ имени Ломоносова, необходимость массового сохранения, развития и изучения белорусского языка в Беларуси — все еще тема для споров?
Без университетского преподавания на языке лексика живет одну генерацию. Появляются специалисты, накапливают слова, совершенствуют терминологию, может быть — оставляют после себя учебники. Но потом специалисты умирают, а новые энтузиасты все начинают с нуля: забывают про учебники, заново торят дорожки к уже разработанной однажды лексике, заново составляют словари. Никакой преемственности.
Интересно, что белорусские университеты в нашей истории всегда возникали тогда, когда у белорусов появлялась хотя бы краткая передышка, хотя бы малейший глоток свободы. Потом начинала свирепствовать колониальная администрация, и университеты приостанавливали работу. И только сейчас мы видим, как против белорусского университета высказываются не пришлые, не чужаки, а свои, белорусы.
Своим надо объяснять, что национальное образование — не во вред, а на счастье. Потому что своих же посчитали «свядомыми» и испугались. Это автоксенофобия, самовраждебность, страх отражения в зеркале.
Нас сейчас даже захватывать не надо: мы всё сами подготовили. Кабинеты открыты, кресла нагреты, «свядомые» вычищены, добро пожаловать обратно, товарищ Муравьев Михаил Николаевич! С какой формулировкой будем упразднять белорусское образование? За национализм? Или вернемся к «иезуитским влияниям»?
