Мексиканская шахтёрка Илеана Васкес ремонтирует технику на глубине около 300 метров под поверхностью Земли.
Анализ «Списка тяжелых работ, на выполнение которых запрещено привлекать женщин», выполненный учреждением «Ее права» — это в целом хороший вклад в дискуссию вокруг «Списка». Но, судя по репортажу о презентации этого анализа, качество публичного обсуждения этих вопросов в дальнейшем оставляет желать лучшего. Пару замечаний.
Отличие «пола» и «гендера» не снимает вопроса о биологической обусловленности функционирования мужчины и женщины. То, что, например, регулярное поднимание больших тяжестей негативно влияет на овариальный резерв в организме женщины — это не злобная выдумка мужчин, а результат эмпирических медицинских исследований. И более общо: то, что организмы мужчин и женщин разные (или, скажем аккуратнее: частично похожи и частично разные) — это, опять же, эмпирический факт, а не продукт некоего заговора.
Никто не говорит, что один хуже, другой лучше, они попросту разные. Есть сферы деятельности, в которых эти различия несущественны, но есть сферы, где они могут быть релевантными. Было бы здорово постоянно пересматривать ограничения и отменять неоправданные ограничения, но это должно основываться на рациональной аргументации, а не на серии идеологических монологов.
Последствия неразумных решений касаются всего общества, а не изолированных индивидов. Возьмем дежурную заявление: «Пусть сама женщина решает, работать ей на опасной работе, или нет». Мол, даже если и в самом деле данная работа несет угрозу здоровью этой конкретной женщине, то какая вам до этого дело? Это же ей мучиться с последствиями, а не вам.
Даже не говоря о моральной стороне такого подхода, с практически-организационного зрения он глупый. Во-первых, выполнение работы почти никогда не происходит изолированно. Обычно это происходит в коллективе. Возможные проблемы одного члена сказываются на функционировании всей команды.
Во-вторых, возможные последствия для здоровья одного человека также затрагивают других людей. Например, если женщина уничтожает свой овариальный резерв подниманием тяжестей, автоматически встает вопрос, кто должен взять на себя ответственность за возможное лечение или компенсацию? Она сама? Общество? Феминистские организации?
Отмена одной формы прессинга может открывать пространство для других форм прессинга. Этот момент, пожалуй, самый существенный.
Надо отойти от наивного восприятия слово «запрет». Мол «запрет = ограничение свободы», а «отмена запрета = расширение свободы». На самом же деле запрет, или его расторжение — это изменение внутри конкретной системы стимулов, которая может иметь ряд косвенных последствий. Отмена ограничения для работодателя принимать женщин на некоторые работы создает высокую вероятность, что многие женщины будут идти на эти работы, несмотря на то, что это негативно скажется на их здоровье.
Помните, что 99,9% женщин — это не участницы феминистских проектов, а это жены, матери, дочери, сестры, которые живут в разных окружения, имеют лучших или худших мужей, лучших или худших родственников, родных и близких. Многие из них могут легко оказаться под прессингом своего окружения (которое не всегда внимательно к их здоровью). Например, «Ты же видишь, какая у нас ситуация. Чего тут сидишь в школе за мизерную зарплату? Иди вон в шахту, хоть нормальная зарплата будет. Что? Здоровью вредит? А ты что, не слышала, что государство разрешило принимать на шахту женщин. А если разрешила, то есть эти разговоры о вреде здоровью — это твой собственный вымысел. Повод, чтобы не работать ».
Реальность человеческих взаимоотношений намного более сложная, чем то показывают гендерные теории.
Еще раз подчеркну: речь абсолютно не о том, чтобы любой ценой сохранить «список». Полностью согласен, что отмена неоправданных ограничений — это в интересах как женщин, так и мужчин. Но в наших интересах также (как женщин, так и мужчин), чтобы процесс пересмотра списка опирался на рациональные дискуссии, а не на идеологические лозунги.
