На процессе по делу о смерти солдата начался допрос сослуживцев. Все они признаны пострадавшими, в зале присутствуют 22 человека, еще около десятка солдат в суд не пришли. Радио «Свабода» приводит фрагменты их допроса прокурором, а также показаний, данных во время следствия.
Пострадавший Андрей Сивуха: «Я получал по шее. На построении это случилось, за то, что имел неаккуратно прическу. Два удара было. Больше не вспомню ничего. Еще однажды ночью нас подняли сержанты и приказали надеть противогазы и отжиматься от пола. Не помню, как долго мы отжимались. Мне нравилось это, я нормально воспринимал, нормально относился. Денег сержантам я не давал, продукты им не покупал. Своего сержанта Скуратовича характеризую положительно».
Пострадавший также сказал, что о Коржиче знает мало и близких отношений с ним не поддерживал.
Согласно материалам следствия, на допросе в Следственном комитете Сивуха рассказывал, что Коржич отдал свой телефон сержанту Барановскому и тот им пользовался. И что «сержант Барановский практически каждый день наносил удары солдатам ногой, заставлял отжиматься от пола в противогазах».
В показаниях Сивухи, которые он дал во время следствия, также есть упоминания о практике выкупа возможности пользоваться мобильными телефонами за 20—40 рублей. Кроме этого, Сивуха рассказывал следователям, что, как он слышал, Александр Коржич платил сержантам за то, чтобы его освобождали от тяжелых хозяйственных работ и строевой подготовки.
Пострадавший Кирилл Штык: «Во время службы я имел возможность пользоваться телефоном в будние дни, хотя разрешено было только раз в неделю в выходные. Мы втроем пользовались одним телефоном. Скинулись с сослуживцами по 10 рублей, и сержант Барановский разрешил нам звонить. Сам я деньги ему не давал. Сколько таких случаев было за время службы, я не знаю. Не помню.
Был один случай, когда сержант Скуратович заставил меня упасть на пол, дал команду «упор лежа». Это случилось после того, как я допустил нарушение. Также подтверждаю случай с противогазом и отжиманиями.
После отбоя сержант Барановский дал команду «Газы!», мы надели противогазы и после команды начали отжиматься.
Делал ли это Коржич, я не знаю, сам не видел. Отжимались мы около 15—20 раз. Сержант Барановский считал. Я не знаю, зачем это все было сделано. Возможно, кто-то разговаривал после отбоя, шумел. Потом еще был такой же случай. Причиной стало то, что мы не помыли отверстия в туалете — «очки».
Как я отнесся к этому? Я даже не знаю. Думаю, такие вещи недопустимы. Физически не было тяжело лично мне. Если ты идешь в армию и не можешь отжаться 30 раз, то что это? Возможно, кому-то было.
Был один случай, когда кому-то стало плохо. Точно не помню.
Что могу сказать про сержантов? Нормальные. Проводили нам занятия, помогали, подбадривали на полигоне. Сержант Барановский мне однажды помог, положил деньги на телефон.
Об отношении сержантов к Коржичу не могу ничего сказать, кроме того случая, когда Вяжевич загнал Коржича в яму и швырял в него лопаты. 4—5 лопат бросил, да.
С Коржичем о состоянии его здоровья я не разговаривал. Один раз только он мне сказал, что опасается за свою жизнь, когда садится в танк. Он сказал: «Я боюсь, что умру. Когда сажусь в танк». Не знаю, почему Коржич так себя чувствовал. Последний раз живым я его видел перед тем, как Коржича отправили в медроту».
Пострадавший Кирилл Штык также рассказал, что у него не отбирали продукты из передач. Не сталкивался он и с вымогательством продуктов и сигарет за возможность посещать расположенный на территории части магазин. С Александром Коржич дружеских отношений не имел, ничего плохого о нем сказать не может.
***
Сержантов Барановского, Скуратовича и Вяжевича обвиняют в вымогательстве и злоупотреблении властью, которое повлекло за собой тяжкие последствия в виде самоубийства подчиненного Александра Коржича. Все они признают вину частично.
Светлана Коржич категорически не согласна с выводами следствия. По мнению женщины, ее сына убили, а причиной этого стал отказ Коржича платить деньги сержантам.
