В среду Минский областной суд продолжил рассматривать уголовное дело в отношении командира роты Павла Суковенко и прапорщика Артура Вирбала. Их обвиняют в злоупотреблении властью. После допроса потерпевших показания дают обвиняемые. Репортаж из зала суда ведет TUT.BY.
Артур Вирбал. Фото Воли Офицеровой.
Пока в процессе о гибели рядового Александра Коржича объявлен перерыв до 8 октября: проверяют слова обвиняемых сержантов Евгения Барановского, Егора Скуратовича, Антона Вяжевича о незаконных методах ведения следствия. Тем временем Минский областной суд приступил к рассмотрению другого уголовного дела, которое было возбуждено после смерти Коржича, однако с ним не связно. На скамье подсудимых — командир роты Павел Суковенко и прапорщик Артур Вирбал. Им предъявлено обвинение по ч. 1, ч. 2 ст. 455 УК (Злоупотребление властью, превышение власти либо бездействие власти).
Среди семи потерпевших — Барановский, Скуратович, Вяжевич.
Сегодня слово взяли обвиняемые. Первым показания дает прапорщик Артур Вирбал.
Вирбала призвали в армию в 2013 году, позже он решил остаться в Вооруженных силах на контрактной основе, а осенью 2017 года оказался за решеткой. Свою вину в первый день в суде обвиняемый признал в полном объеме.
В материалах дела указано: Вирбал в день присяги заставил солдат отжаться 10-20 раз.
— Да, согласен. Такое было, — рассказывает в суде Артур Вирбал. — Я зашел в расположение, заметил беспорядок. Кровати были не заправлены, подушки валялись. Спросил: «Почему беспорядок?». В ответ тишина, как будто они игнорировали мои вопросы. То ли выдержки у меня не было, то ли… Не скажу, что это делал со зла, сказал им принять упор лежа. Они не испытывали никаких моральных и физических страданий.
Позиция Вирбала в суде неоднозначная, он хоть и признал в самом начале вину, но при допросе избрал позицию: «Не бил или бил, но не помню. Никогда не бил. Может, и было такое. Удар не признаю». Вирбал не раз делает замечание: показания самих потерпевших противоречивые. Во время предварительного расследования они подробно рассказывали про неуставные отношения, а уже в самом суде от многих своих слов отказались.
— Из-за давности события не помню, — заявил прапорщик, комментируя возможные удары, которые он наносил деревянной палкой потерпевшим сержантам Барановскому и Бритикову. — Если потерпевшие говорят, что бил их, значит, так и было. У меня нет причин им не доверять. Если суд решит, что бил, соглашусь.
Вирбал отмечает: раз сами потерпевшие не помнят многие детали, то как он может помнить? По словам прапорщика, за последний год произошло слишком много событий.
— В армии как? Если ставится задача, ее нужно выполнять. А солдаты не реагировали, уходили в сторону, соответственно, я начинал повышать голос, говорил принять упор лежа. Это было не унижение, а момент их взбодрить. Да, нужно было сделать выговор, отправить в наряд, ну, а я человек простой. Мне было их по-человечески жалко. Теперь понимаю, что поступал неправильно.
На десятки уточняющих вопросов прокурора Вадима Лолуа: так бил прапорщик подчиненных или нет? Обвиняемый Вирбал каждый раз отвечает по-разному. Сразу однозначно «нет», через минуту «возможно», еще через минуту — «не припомню, точно нет».
Во время предварительного расследования Антон Вяжевич следующим предложением охарактеризовал прапорщика Вирбала: «Как мужик — нормальный, только пил много». Кстати, потерпевшие по этому делу не считают, что пострадали от неуставных отношений. К примеру, Вяжевич заявил, что жизнь не по уставу — лучше, тогда никакие промахи военнослужащих не заносятся в характеристику.
— Ваша первоначальная позиция строилась на показаниях потерпевших? Вы доверяли им? — обращается к Артуру Вирбалу адвокат.
— Да, — отвечает обвиняемый.
По словам прапорщика, никогда не слышал от солдат жалоб на командира роты Павла Суковенко.
— На службе ставилась задача, ее нужно было выполнять. На разговоры не было времени, — отмечает Вирбал.
Он также ничего не знал о том, что офицеры забирали себе продукты рядовых, которые им привозили родители. Наоборот, часть шла навстречу военнослужащим.
— Все мы под Богом, все мы люди. Конечно, солдатик, бери продукты, иди поешь, — говорит сегодня в суде Артур Вирбал.
Уже не первый раз в суде от Вирбала звучит фраза — «я человек простой».
— Чего вы желали добиться, заставляя солдат отжиматься? — спрашивает у него судья.
— Порядка, — отвечает обвиняемый прапорщик. — Я не хотел «реализовывать свои властные амбиции, поднять авторитет». Какой авторитет? Требовал элементарных вещей.
После вопросов судьи Артур Вирбал эмоционально говорит:
— Высокий суд, у меня такие обвинения! Якобы бил шесть раз в год! Когда? Даже обвиняемые не помнят эти удары. Так что я должен признавать?
Для самого прапорщика отжимания — это не унижение, ведь есть же в армии физическая подготовка. Солдаты бегают, прыгают, отжимаются — и никто при этом не испытывает моральных страданий.
Во время допроса Артур Вирбал заявил, что признательные показания стал давать после очной ставки с потерпевшими.
— Они мне в глаза смотрели, говорили, что бил. Я уже не видел другого выхода, признал. Так судите меня, и я уже поеду отбывать наказание. Устал я. Устал просто по-человечески, — говорит Артур Вирбал.
По его словам, после задержания фигуранты находились в органах КГБ.
— С 13 октября меня в чем только не обвиняли! Весь Уголовный кодекс был, — добавляет прапорщик.
Первоначально Артура Вирбала подозревали в мошенничестве. Якобы он забрал карточку у рядового Александра Коржича и пользовался ей. Позже прапорщик рассказал, он действительно брал карточку, но затем вернул солдату долг в 45 рублей.
При детальном выяснении эпизодов, которые фигурируют в материалах уголовного дела, прокурор стал спрашивать у прапорщика, каким его словам верить, если сегодня он многое не помнит.
— Так вы не били солдат? — спрашивает прокурор Вадим Лолуа.
— Нет, да. Бил. Хорошо, давайте будет, что бил, — дает показания Вирбал.
— Как вас понимать? — уточняет гособвинитель.
— Что тут понимать? Я обвиняемый — и все подтверждаю. Лучше поберегу свои нервы, все признаю и поеду отбывать наказание, — отвечает обвиняемый прапорщик.
Командиру роты Павлу Суковенко предъявлено обвинение за применение физической силы к подчиненным, присвоении их денег. Офицер вину признает частично, отрицая рукоприкладство.
Суковенко и Вирбалу грозит до 10 лет лишения свободы. Процесс продолжается.
