Информационная волна, поднявшаяся после публикации «Коммерсанта» о создании чуть ли не (кон)федеративного государства, породила две наиболее распространенные реакции в белорусском медийном поле. Не будем давать им определений, чтобы не навешивать преждевременно ярлыков. Наиболее ярко и удачно их представляли с одной стороны Николай Статкевич, с другой — Артем Шрайбман.
Тезисы Статкевича сводились к тому, что фактически это экономическое поглощение Беларуси как государства. Позиция Шрайбмана сводилась к тому, что ничего нового (если даже написанное в статье правда) в этих соглашениях нет и они, как все предыдущие, увязнут в бесконечных рабочих группах между правительствами двух стран.
Однако, присмотревшись к ситуации детальнее, мы можем говорить о том, что право на жизнь имеют оба подхода, притом они не очень сильно противоречат один другому.
Поглощение Беларуси в ближайшие несколько лет скорее фантастический сценарий и здесь совершенно прав Шрайбман, говоря о том, что если отбросить яркие журналистские штампы «Коммерсанта», то фактически от статьи ничего не останется. Любые шаги, которые могли бы хоть как-то реально угрожать власти Лукашенко, будут топиться в бесконечных переговорах между людьми, не имеющими полномочий для решения вопросов такого уровня, в то время как такие полномочия имеет лишь сам Лукашенко. Разработка общей налоговой политики вообще задача не на один десяток лет.
И давайте будем откровенны: неужели кто-то всерьез верит в то, что фигура уровня Лукашенко готова стать каким-нибудь генерал-губернатором лишь ради сохранения власти / личной безопасности? В пример любят приводить побег Януковича из Украины, его фактический призыв российских войск в Украину. Однако сравнивать эти две фигуры просто абсурдно: несмотря на все свои минусы, Лукашенко действительно талантливый политик и очень хитрый игрок, в отличие от Януковича, который, примеряя на себя роль диктатора, показал свою полную бездарность. Лукашенко и Путин — люди одного калибра, они упиваются своей абсолютной властью, никто из них не согласился бы стать вторым.
В то же время кейс Украины нас подводит к позиции, которую представил Статкевич. Пусть не сегодня, но подобные соглашения несут в себе потенциальную угрозу для независимости страны. Опыт Украины показывает, что стратегия путинской России заключается в поиске уязвимостей в государственной системе, продвижении «троянского коня» сквозь уязвимые места системы, а затем ожидание благоприятных условий для развертывания своих планов. Роль «троянского коня» сыграли в Украине соглашения о продлении аренды военно-морской базы в Крыму, а также нефтегазовые соглашения. Путин, играя в геополитические шахматы, не спешит ставить мат, он играет в долгую, переставляет с места второстепенные фигуры, рассеивает внимание других игроков. А потом оказывается, что как бы и деваться королю больше некуда.
Являются ли договоренности, о которых писал «КоммерсантЪ», таким «троянским конем» Путина? Думаю, что нет. Являются ли эти договоренности очередным шагом в комбинации? Думаю, что да.
В этой ситуации существует критическая необходимость предпринять шаги по укреплению явно слабых сторон существующей системы управления, которые, кстати, полностью совпадают с проблемами, существовавшими в Украине перед нападением России в 2014 году:
1. Контроль за информационным пространством.
Об этом говорили столько, что дополнительно нет смысла объяснять.
2. Низкая лояльность мелкого и среднего чиновничества.
Об этом говорят значительно меньше. Если провести параллели с Украиной, то именно эти прослойки чиновничества благосклоннее всего отнеслись к сепаратистским идеям и стали опорой для аннексии Крыма и войны на Донбассе. Именно эта прослойка саботировала распоряжения высшего руководства, становясь на сторону другой страны. Белорусское мелкое и среднее чиновничество живет по сравнению с российским очень скромно, не представляя тамошнего уровня незаконного обогащения. Плюс всегда имеет место мотивация продвинуться по лестнице выше. Если хотите красивую параллель, кто в ВКЛ хотел больше всего соединиться с Польшей в Речь Посполитую? Именно мелкая и частично средняя шляхта, которая завидовала «золотым шляхетским вольностям» польской шляхты. Однозначно против были магнаты ВКЛ, обладавшие здесь властью. Времена идут, однако человеку свойственно слабо меняться, и «сдачи» Беларуси я бы скорее ожидал не от Лукашенко, Макея, Румаса или Равкова, а от низового уровня, в случае если возникнет турбулентность в высших кругах.
