Парафьяново. Фото Кастуся Шиталя.
Я боюсь своих земляков.
Мои земляки не интересуются политикой и не знают, что происходит в международных отношениях и в отечественной экономике. Мои земляки не читают Библию, и не знают, что написано в Евангелии от Иоанна и в 1-м послании апостола Павла к Коринфянам. Мои земляки не интересуются культурой, они не знают ни о мультике кампании «Будзьма» о белорусской истории, ни о книге Андруся Горвата.
Но человек не может не интересоваться ничем. Провинциальный человек тоже интересуется окружающим миром, и это превращается в повышенное внимание к жизни своих соседей.
Люди в провинции активно оговаривают друг друга, активно распространяют друг о друге разные сплетни, добавляя к ним порой самые фантастические детали. Вот рассказывали, например, что меня на сутки за то, что собирал подписи за остановку поезда, посадили.
Или вот, в Парафьяново ходил я по улице, а ко мне раз или два группки детей подходили и спрашивали: «А ты наркотики употребляешь?» Наверное же, от старших такую чушь услышали.
Люди в провинции активно оценивают друг друга. Оценка зависит от личности того, кто оценивает. Добрый человек будет хорошо говорить о другом. Злой — будет оговаривать. Пожалуй оговорить соседа — это самый верный способ повысить хотя бы в своих глазах свою значимость.
Поэтому люди в провинции всегда боятся «а что скажут люди?» Впрочем, люди чаще всего говорят в глаза одно, а за глаза — то, что думают.
Но, кто посмелее, иногда говорит в глаза. И диктует: тебе надо делать так-то и так-то. Однажды я получаю сообщение, довольно длинное. Женщина меня учит, что я не имею права добиваться от властей хороших дорог и фонарей, так как не имею работы и семьи, а «сижу на шее у матери и тетки». Такую мелкую деталь, как мою нетрудоспособность, она, конечно, не учла — да и зачем анализировать детали, когда хочется осудить ближнего?
У людей в провинции ограниченное мировоззрение и слабое интеллектуальное развитие. Ксёндз говорит, что даже учителя отказываются покупать католический журнал для интеллигенции «Наша вера». Они говорят, что его содержание слишком сложное для них.
Люди в провинции с настороженностью воспринимают всех, кто иначе живет, кто иначе думает. Кто умнее, кто богаче, кто приехал из столицы. Мать и бабушка одной моей парафьяновской знакомой выносили ей мозги каждый раз, когда она заезжала ко мне на чай, до слез девушку доводили. За что выносили? Это для меня загадка.
Я не знаю, чего больше в этой настороженности и недоверии: враждебности к тому, кто не такой, или страха?
Возможно, мои земляки просто боятся меня — человека, который живет иначе, чем они, который не боится открыто идти в контры с властью.
А я боюсь их.
Возможно, мы просто боимся друг друга. Если не детализировать все вышесказанное, мы просто друг друга боимся, потому что не понимаем.
Читайте также: Вёска выглядае як чалавек, якому павыбівалі зубы
