34-летний минский предприниматель Сергей Черечень объявил, что будет пытаться стать кандидатом в президенты от партии «Громада», учредителем которой был еще Станислав Шушкевич. Черечень появился на политической арене совсем недавно и сразу вызвал много вопросов: бывший член Коммунистической партии, который вдруг присоединился к «Громаде» и почти сразу же стал ее руководителем, друг печально известного кандидата в президенты Виктора Терещенко, основатель непонятного портала spektr.by…
Чтобы понять, кто такой Сергей Черечень, «Наша Нива» поговорила с ним самим.
«Наша Нива»: Вам 34 года. Вы живете в Минске, но сами из Могилева. Из какой семьи?
Сергей Черечень: Отец инженер, мама медик. Обычная семья, жили, как и все в 90-ые. Всегда были определенные финансовые проблемы, как и в любой среднестатистической семье, где родители не занимались бизнесом, а жили и работали для государства.
С 9-го класса я учился в лицее, и у нас была такая агитация, что после учебы думал ехать или в Минск, или в Москву. У меня было приглашение в московский университет, но на тот момент семья не могла обеспечить мне хоть какое-то существование в Москве. Я это прекрасно понимал, поэтому выбрал Минск. Поступил в БГУИР, на бюджет: по результату экзаменов я попал в тройку лучших абитуриентов по всему университету.
Я был активным всегда. Еще студентом думал, как открыть бильярдный клуб. А после хотел зарегистрировать общественную организацию, которая бы помогала студентам из других городов. Ведь для тех, кто приезжал учиться в Минск, жилье было большой проблемой: снимать дорого, общежитие давали узкому кругу. Я сам три года скитался по съемным квартирам: первые годы втроем еще с могилевскими друзьями снимали квартиру, потом я снимал комнату…
А когда пытался снять через агентства, то агентства недвижимости не помогали, а брали деньги и предоставляли липовые базы. Сколько брали не помню, кажется, 70-80 долларов — для студента это очень большая сумма. Я помню, как работал в Феодосии официантом летом, вернулся поздно, почти 1 сентября — и не смог быстро найти жилье, все разобрали. Получилось, что месяц жил почти на улице: то у друзей, то в каких-то ночлежках, даже пару раз ночевал на вокзале.
И я хотел создать структуру, которая бы на общественных началах помогала студентам как-то спастись от таких проблем с жильем. Но мы три раза выходили на комиссию Минюста и три раза получали отказ.
«НН»: А как вас в Крым занесло, в Феодосию? Родственники там?
СЧ: Нет, друзья-студенты были оттуда. После четвертого курса пригласили, мол, хочешь подзаработать — поехали. Там были кафешки на побережье, и меня сразу взяли официантом. Недели две я притирался, а после «возмужал» и был одним из тех, кто задержался на этой работе. Ведь официантом было трудно: много людей, заказов, все записывается на бумажках, они теряются, что-то ты не заметил, о чем-то забыл … Первую неделю официант без опыта был вообще в минус — ведь зарплата состояла из чаевых. Ну и многие приходил и через неделю просто уходил с такой работы. Но я удержался, в минус не ушел. И через месяца полтора я стал… как это называется, «директором официантов» или первым официантом? Короче, тем, кто распределяет рабочие смены. И в итоге я привез оттуда около 1500 долларов за два месяца работы. После родители мне немного добавили и я купил свое первое авто за эти деньги — «Мерседес 190». Он, правда, был весь дырявый, там ломалось все, я пострадал с ним нормально.
«НН»: После учебы в университете чем занимались?
СЧ: Работал в холдинге «Атлант-М». Сначала мы проходили двухлетнее обучение в бизнес-школе, после нас устраивали на работу. Последняя моя должность там — менеджер по продаже автомобилей. Потом я ушел работать на себя.
«НН»: А как начинали собственный бизнес? Вы же говорите, что из простой семьи. Первые деньги одалживали, брали кредиты?
СЧ: Нет, здесь все как у всех: потихоньку, что-то где-то купил, где-то продал…
Сегодня я понимаю, что политика в нашей стране — тяжелая и непростая сфера, поэтому в течение последних двух лет я практически отошел от коммерческого сектора. Принимаю участие только в вопросах планирования работы организации.
«НН»: Так а чем зарабатываете на жизнь?
СЧ: Торговля, скажем так. Торговля, производство и сфера услуг.
«НН»: Почему так общо, это какой-то секрет?
СЧ: На сегодня, если взять официальную часть вопроса, у меня есть компании, которые в стадии ликвидации.
«НН»: А какая-то инвестиционная компания?
СЧ: Она тоже в стадии ликвидации.
«НН»: Так а за какие деньги вы живете?
СЧ: За те, которые заработал до того, как ушел в политическую сферу. У меня есть определенные активы… Пассивный доход, скажем так.
«НН»: И сколько имеет в месяц будущий кандидат в президенты, 34-летний Сергей Ч.?
СЧ: Ну, есть доход, я не жалуюсь. Есть же и семья — жена тоже зарабатывает, она работает в сфере моды. Семья не страдает, короче говоря.
«НН»: Тесть помогает? [Бизнесмен Андрей Ходич ходил на парламентские выборы — 2000 в качестве управляющего делами союза «Отечество». Это объединение активистов, выступающих за присоединение Беларуси к России — «НН».]
СЧ: Нет.
«НН»: Как у вас вообще с ним общение?
СЧ: Мы видимся очень редко, он не живет в Беларуси. Уже давно он в России, лет 15 как. А все фейковые новости, что тесть меня поддерживает — все не так. Я абсолютно самостоятельный персонаж и считаю, что это мой большой плюс.
Иногда мы с тестем спорим, потому что я хорошо знаю, что происходит в России. У меня там тоже есть бизнес…
«НН»: Какой?
СЧ: Торговля.
«НН»:?
СЧ: Неважно.
Я скажу так: я прекрасно понимаю, как происходят в России все процессы. И я понимаю, что если мы жестко интегрируемся с Россией, то нам будет жопа. Я против интеграции. В России неправильно построена система для низко защищенных граждан. То, что там происходит, не лезет ни в какие ворота. Все очень плохо.
«НН»: Кстати, а на недавние протесты против интеграции с Россией вы ходили?
СЧ: Нет. Почти все время тогда я был за границей.
***
«НН»: Молодой специалист, после бизнесмен… Как вас занесло в Коммунистическую партию?
СЧ: Это начиналось с университета, с той самой организации, которую я хотел создать. С тех пор осталась жилка активизма. Потом работа, нехватка времени… Но когда я вышел на определенную стабильность, то решил заняться тем, что меня всегда интересовало.
«НН»: И вступили в КПБ?
СЧ: Получается, что так. Это был 2016 год. На тот момент… ну, было определенное наследие, многие из нас были октябрятами…
«НН»: Вам 34, мне 33. Каким октябрёнком? В нашем детстве этого, к счастью, уже не было.
СЧ: Было! В первых классах школы нас принимали в октябрята, насколько я помню. Может, я что-то и напутал, но такая картинка в голове сохранилась.
Но ведь мы все из Советского союза, и Коммунистическая партия была единственной партией, которая оказывала влияние на политическую жизнь в стране. И я рос в те времена и какое-то влияние подсознательно чувствовал.
«НН»: В какие «те времена» вы росли, простите? В 1991 году, когда СССР уже развалился, вам было 6 лет.
СЧ: Так все равно — я себя прекрасно помню с четырех лет! А после советское наследие все равно же имело очень сильное влияние на молодое поколение!
«НН»: Ладно. То есть вы вступили в Коммунистическую партию, так как, кажется, в первом классе были октябрёнком?
СЧ: Нет. Скажу честно, я поверхностно изучил «ситуацию на рынке». Еще спросил у одних знакомых: как считаете, какая партия сегодня может хоть что-то сделать? Ну, отвечают, коммунистическая. Спросил у других знакомых. Те тоже говорят: кажется, Коммунистическая партия хоть что-то делает.
«НН»: Это вам в 2016-м люди такое говорили?
СЧ: Да. Ну я не стал особо проверять информацию. Пришел в одно из них отделений, говорю, вот я, активный, молодой, имею желание что-то делать. Меня сразу приняли, сказали: «Молодые и активные нам нужны всегда». Единственное условие было — платить взносы.
«НН»: А вам как молодому человеку вся эта идеология не резала глаз? Сталин, Ленин, комсомол…
СЧ: А я не рассматривал партию как идеологию, я рассматривал ее как инструмент для реализации идей, которые будут популярны в обществе. И на тот момент Коммунистическая партия показалась мне наиболее перспективной. И мне же было не у кого спросить, что происходит внутри этой партии. Это я узнал уже на собственном опыте.
Потом, правда, мои инициативы и активность поддержки в этой партии не нашли. Например, я говорил со [вторым секретарем ЦК КПБ Георгием] Атамановым по поводу организации молодежного радио. Чтобы партия проявила инициативу и помогла своими административными ресурсами — не финансовыми! — получить волну, запустить радио, которое бы интересовало молодежь. Но я выслушал лекцию на 50 минут об истории партии, после чего Атаманов куда-то сбежал. На том мое знакомство с руководящим активом партии у меня фактически и закончилось. После этого на мне поставили крестик, сказали сидеть тихо и не вылезать.
«НН»: Но ведь вы баллотировались в парламент от коммунистов?
СЧ: Это было до того, как мне сказали, что активность не нужна.
Тогда районный комитет выдвинул мою кандидатуру, Центральный комитет поддержал. Я не сам выступил. Райком спросил: у кого есть интерес поучаствовать от партии в выборах? Я сказал, что мне было бы интересно. Ну и меня внесли в список, после согласовали, сказали, давай попробуем.
«НН»: И как впечатления от выборов?
СЧ: Никак. Я посмотрел на процесс изнутри, поговорил с людьми, был на пикетах.
Мне не понравилось. Печальная картина. Зачем это все? Все было тухло, а я не люблю, когда процесс чахлый. Отзывов от людей почти нет. Когда идут люди, то только с деструктивом, с жалобами. Не было диалога с теми, кто бы подошел и предложил поддержку и помощь. Такие люди не подходили.
«НН»: Ваш результат был тогда примерно 20% голосов. Как считаете, он справедлив?
СЧ: Нет. Этот результат нарисовали для Коммунистической партии, а не для меня. Чтобы показать КПБ: 20% — это примерно столько у вас электората. На самом деле за меня проголосовало, я думаю, меньше.
***
«НН»: Вы вошли в КПБ, разочаровались, вышли. Что было дальше?
СЧ: Я понял, что после разговоров с Атамановым меня на местные выборы выдвигать не хотят, и в 2017 году вышел из партии. Я не видел смысла находиться в структуре, где я изгой. Вышел спокойно, без скандалов, остаться меня никто не просил. На тот момент я был нежелательным членом в их организации просто потому, что хотел хоть что-то сделать.
И после этого я хотел самостоятельно работать в общественно-политическом поле. И так получилось, что через общих друзей я познакомился с Виктором Терещенко. Мы нашли с ним общий язык, и я возглавил общественное объединение «Республиканская дипломатия» [на самом деле «Народная дипломатия — «НН»].
«НН»: Что это за организация? Чем она занимается?
СЧ: Она была зарегистрирована еще в 1990-е. Сегодня имеет определенный актив членов, но когда я возглавлял организацию, она участия в жизни страны не принимала. Была в спячке на тот момент.
«НН»: Выглядит так, что «Дипломатия» и сегодня спит.
СЧ: Но мы пытаемся подтянуть на нее несколько интересных молодежных проектов.
«НН»: Я поинтересовался, за последний год, кажется, представители «Дипломатии» съездили в Москву на открытие мемориальной доски министру обороны СССР Соколову. И все. Так себе молодежный проект.
СЧ: Я ищу разного рода возможности. Пользуюсь тем, что есть. И я считаю, что использую возможности, которые попадаются мне, на полную. Мы поехали на открытие той доски, так как нам прислали приглашение. Сидеть и ждать, что что-то будет само собой — не вариант. Я хочу создать организацию, которая будет иметь солидный вес в общественно-политической жизни страны. Поэтому приходится делать то, что получается, и смотреть на результат.
«НН»: Какой результат от поездки на открытие доски?
СЧ: Замерзли очень сильно. Зима была, я шапку не взял… Это единственный результат, если честно.
«НН»: Но вот тянет вас к каким-то политическим трупам постоянно: то коммунисты, то Терещенко и «Дипломатия»…
СЧ: А какие варианты? Я самостоятельный и независимый человек, который имеет идеи и проекты. Да, может, нужно, чтобы кто-то рассказал, что где происходит, кто и что из себя представляет. Но куда идти, к кому обращаться? Я не знаю. Публикуется везде только «нужная» информация, а не та, которая соответствует действительности.
И когда я познакомился с Терещенко, то сказал, что хочу работать. Виктор Иванович ответил, что имеет организацию, которая долгое время не была активной, и что я могу попробовать возглавить ее.
«НН»: Как вам Терещенко вообще?
СЧ: Он человек, который искренне рассказал, как проходили выборы в 2010 году с позиции участника, который не искажает информацию. Виктор Иванович по сравнению с другими достаточно толковый политик. Он своеобразный человек, но как политик — он неплохой.
«НН»: Морковный сок не боитесь пить?
СЧ: Я не пью его вообще, поэтому не боюсь.
«НН»: А кто вам симпатичен из наших политиков? Из оппозиции или из чиновников.
СЧ: Из тех, с кем я общался, это только Шушкевич.
Есть еще много политиков, как тот же Сергей Румас, по которым видно, что они ребята толковые. По ним видно, что они готовы менять страну, строить свою модель государства. Но это желание у них очень быстро пропадает, и мы понимаем, по какой причине. И выделить кого-то трудно, так как нет результатов. А результатов нет, так как у этих людей нет возможности реализовать инициативы.
«НН»: Вы следите за политической жизнью, получается. По крайней мере, знаете, что Румас — премьер-министр.
СЧ: Конечно!
«НН»: А кто до него был премьером?
СЧ: Там у них такая быстрая ротация … Не отвечу на этот вопрос.
«НН»: А что вам нравится в сегодняшней Беларуси? И соответственно, что не очень?
СЧ: Хорошо то, что мы пытаемся отстоять суверенитет. Это главный и единственный плюс на сегодня.
Все остальное… Мы живем в стране с полностью ручным управлением, и когда толковые люди не могут ни на что влиять и принимать решения — это грустно. Ведь мы должны как-то двигаться вперед, а не стоять на месте.
***
«НН»: Теперь вы лидер партии «Громада». Как туда попали?
СЧ: Друзья друзей познакомили меня со Станиславом Станиславовичем Шушкевичем. Мы несколько раз встречались, и я рассказал ему, что пытаюсь хоть что-то делать — самостоятельно без влияния откуда-то. И сказал, что мне бы хотелось попробовать от партии заниматься нужными для страны вещами. Станислав Станиславович понимает, что людей, которые будут тратить свое время и деньги, не много. Он сказал: есть партия, что можешь предложить? Я ответил, что могу возглавить партию и предлагать свои решения по ее развитию. Если это удовлетворит ее членов, мы вместе будем потихоньку двигаться вперед. Ведь до этого партия, опять же, была в спячке.
Станислав Станиславович сказал: инициатива хорошая. Попробуй, получится — будет хорошо. Не получится — мы тебя быстренько исключим, на том все и закончится.
Поэтому я максимально сконцентрировался на партии и считаю, что сегодня у нас неплохие показатели.
«НН»: Сколько у вас активных членов сегодня?
СЧ: Триста человек будет. Только штаб человек 30, это люди, которые ежедневно работают. Большинство остальных, конечно, это не те, кто занят делами партии ежедневно. Но их я могу организовать в течение недели для участия в мероприятиях.
«НН»: Но за год вашего управления партией о ней все так же ничего не слышно. Ну разве что смена названия и ваши заявления о кандидатстве в президенты.
СЧ: Все не так. Было участие в парламентских выборах, не забывайте. Мы выдвинули 24 человека, это хороший результат [по информации ЦИК, в выборах участвовали 13 человек от «Громады» — «НН»].
И мы постоянно работаем, стараемся заинтересовать как можно больше людей из нашего аполитичного общества, это очень непросто. Плюс все же надо перекультивировать, снова заниматься регионами, встречаться с людьми, налаживать общение с дипмиссиями… Много работы, очень много.
Я раньше думал, что 20% своего времени буду отдавать партии. Но сегодня я отдаю ей 80% — и ничего не успеваю.
«НН»: Вы говорили, что в партию вы только вкладываете деньги, прибыли от нее не имеете.
СЧ: Так и есть. Это небольшая сумма, около $2500 ежемесячно. Это аренда офиса, текущая деятельность, поездки.
«НН»: Но ведь вы как бизнесмен пока вкладываете, а после планируете получать какой-то доход от деятельности партии?
СЧ: Совсем необязательно. У каждого есть то, чем он зарабатывает, и то, от чего он получает удовольствие. И общественно-политическая жизнь — это то, от чего я получаю удовольствие, когда какими-то своими действиями могу получить какой-то результат. Этот результат — не деньги, это моральное удовлетворение.
«НН»: Ходят слухи, что вы еще помогли Станиславу Станиславовичу финансово.
СЧ: В плане содержания организации — конечно.
«НН»: А в плане содержания Станислава Станиславовича?
СЧ: Нет, Станислав Станиславович — очень самостоятельный и независимый человек. Такое предложение его бы обидело. Партия — это коллектив людей. Если бы я предложил за этот коллектив Станиславу Станиславовичу деньги, то он бы обиделся, потому что это люди, а не его имущество.
***
«НН»: Я слышал, что вы вкладывали деньги в «Белгазету». Это так?
СЧ: Я поддерживаю организации, которые считаю необходимыми для нашей страны. Их не так много, фактически три газеты, если они провалятся, будет еще одно серьезное поражение оппозиции.
«НН»: А о каких суммах идет речь?
СЧ: Я считаю, главное то, что газета еще существует. У нее были тяжелые моменты, когда она могла просто перестать выходить. А сегодня она работает, развивается, люди отмечают, что формат и контент улучшились. Это очень важно.
«НН»: То есть цифры не будете называть?
СЧ: (Усмехается и отрицательно качает головой)
«НН»: Также вы основатель порталу spektr.by. Довольно непонятный сайт, что это?
СЧ: Да, это мой сайт. Агрегатор новостей, не зарегистрирован как СМИ.
«НН»: Зачем оно вам?
СЧ: Это одна из площадок. В каждой организации должна быть своя площадка, информационная лента.
«НН»: А когда вы создали тот «Спектр»?
СЧ: В 2017 году.
«НН»: Под нужды «Дипломатии», получается, я правильно понимаю?
СЧ: Да. Публикуем новости и заодно свой порядок, свои мысли выражаем.
«НН»: И как с посетителями?
СЧ: Около 4 тысяч ежедневно. Это настоящая цифра, завышать ее нет смысла — мы не просим гранты под эту площадку. Это чисто наш ресурс, около 4 тысяч приходят через поисковики. Когда выходили какие-то новости, которые попадали в топ Яндекса, бывало и больше, по 7 тысяч.
***
«НН»: Ваше кандидатство в президенты. Зачем это все?
СЧ: Чем сильнее у нас команда, чем сильнее у нас влияние на процессы в стране, тем ближе результат, который мы хотим получить — новая Беларусь, которую хотят видеть люди.
«НН»: Вы сами верите, что сможете собрать подписи? Верите в победу?
СЧ: На этих выборах я донесу до людей свою позицию. Подписи я соберу, я уверен. Допустят ли меня к самим выборам — это 50 на 50.
О победе… Представим идеальную ситуацию, когда большинство проголосует за меня. Теоретически мы можем это получить. Но голоса считаем не мы. И на этих выборах я уверен, что мы проиграем. Только Площадь — при поддержке людей — может принести результат и победу на этих выборах. Иначе — нет.
«НН»: Когда будете иметь уверенность, что за вас проголосовало большинство, то будете призывать людей на Площадь?
СЧ: Если увидим результаты опросов, исследований, что мы победили — то я приду на Площадь, и я думаю, что люди, которые меня поддержат, тоже придут на Площадь.
«НН»: Предвыборную программу имеете? Можно услышать два-три конструктивных предложения?
СЧ: Сегодня мы еще занимаемся экономическим блоком. Давайте мы опубликуем программу, свою концепцию, и тогда можно будет провести общественное обсуждение.
«НН»: Но если вы знаете, что победы не увидите, зачем все же идти на выборы? Ведь вы выглядите таким Гайдукевичем 2.0, кандидатом, который помогает создать впечатление конкуренции. В прошлый раз Улаховича использовали в этой роли, в этом году, может, вас пригласят.
СЧ: Но какие варианты? Люди услышат о нашей партии, обо мне. Нельзя ничего сделать, если люди о тебе не знают. Нужно максимально приложить усилия, чтобы получить узнаваемость, поддержку, опыт. Это комплекс работы. Если мы этого не сделаем, кто сделает другой? Как мы придем к результату, если не будем рисковать? Других вариантов у меня нет.
Гайдукевич, не Гайдукевич… — выборы пройдут все равно. Каким образом оппозиция что-то смогла сделать на прошлых выборах? Она упустила все возможности по продвижению, потеряла людей. Если ты говоришь людям, что есть цель и ты к ней идешь — неважно сколько идешь, год, два или десять — люди понимают, что есть цель, есть срок и все это время надо работать. И решают, могут ли они быть в команде или нет. А если ты вовсе не участвуешь в политической жизни, то сходит Улахович, а мы просто не получим тот социальный капитал, который могли бы. И в этом году, я надеюсь, люди увидят нас и, может быть, начнут нам симпатизировать. Ведь без поддержки населения мы пшик, нас нет.
