Сотрудник ЖКХ в Минске носит на работе маску. Фото Надежды Бужан
Президент России Владимир Путин объявил апрель нерабочим месяцем. Так власти России пытаются препятствовать пандемии коронавируса.
Это самый радикальный подход среди всех стран мира. Даже Китай не останавливал экономику на месяц и не вводил радикальных ограничений в тех провинциях, которые не были массово затронуты пандемией.
Каждая страна принимает решения в зависимости от своих особенностей и возможностей. Россия на момент начала эпидемического кризиса имела $550 миллиардов золотовалютных резервов, а ее бюджет состоит преимущественно из доходов от продажи нефти и газа — которые продолжают течь из скважин, даже когда чиновники и студенты уходят в месячный загул.
У Беларуси нет этих резервов, а структура нашей экономики такова, что мы не можем ее вот так взять и остановить. И мы такие не единственные. Ни одна из стран Центральной Европы не объявила месячных каникул.
Подходы стран отличаются, и только впоследствии можно будет сказать, какой сработал, а какой — нет. Но некоторые выводы стали очевидны спустя уже пару недель.
Уже сейчас можно говорить, что ошибочным было мнение экспертов и чиновников, считавших, что эпидемию можно «пересидеть», что она «выдуманная и кому-то выгодная» или что «у нас она не распространится». Как показывает статистика, эпидемия, как и предсказывали эпидемиологи Всемирной организации здравоохранения, приобрела всемирный характер, это пандемия. Вирус уже «внутри» большинства, если не всех стран.
Как видно, не сбываются и надежды тех, кто считал, что весна остановит коронавирус, как это было с эпидемиями гриппа. Луизиана, Мадрид, Сингапур — там не холодно, но это, похоже, не оказывает решающего влияния на динамику процесса.
Хотелось бы ошибиться, но пока нет никаких признаков того, что вирусная угроза спадет сама собой. Пока всё указывает на то, что проблема останется с нами вплоть до создания и внедрения эффективных противовирусных препаратов.
Реальность такова, что мы имеем дело с проблемой затяжной, и ее экономическое измерение для Беларуси может стать намного страшнее непосредственного, санитарного.
Через несколько недель мы начнем ощущать эффект разрыва цепочек поставки комплектующих, снижение спроса на отдельные товары. Закрытие границ и приостановка российской экономики приведет к возвращению в Беларусь оставшихся без работы гастарбайтеров. Нам, и не только нам, — всем странам грозит рост преступности из-за безработицы, скачок числа самоубийств.
Дополнительная угроза для Беларуси — это вопрос суверенитета. Только представьте себе ситуацию, что Россия успешно сбивает волну коронавируса, а Беларусь, из-за нерешительности и полумер, — нет.
Только оторванные от жизни люди могут думать, что эпидемию можно скрыть, что занижением статистики кого-то внутри страны или за ее пределами успокоишь.
Я считаю рациональной стратегию большинства, если не всех центральноевропейских стран, — максимальная открытость и максимальный упор на приучение граждан к сознательному и ответственному поведению.
Работать — обязательно, но при этом из каждого «чайника» вдалбливать людям о правилах ответственного поведения. И ежедневно говорить неприятную правду о количестве жертв и инфицированных, иначе, если впоследствии эта правда вырвется наружу, — это будет как прорыв плотины водохранилища.
Открытость особенно важна для Беларуси.
Представьте себе, какой уничтожающий эффект для нашей экономики и политической ситуации последовал бы, если в результате недоверия к нашей эпидемической ситуации соседние страны или какая-то из них, особенно Россия, закрыла бы границы с Беларусью, но открыла границы с другими государствами после спада там эпидемии. А ведь государства в этой новой, пандемической реальности могут действовать жестко и эгоистично.
Посмотрите на Китай: он не разбирает, союзники, противники. Закрылся полностью и даже дипломатам не советует прилетать к себе. И это рациональная жестокость, потому что потенциальные убытки от эпидемии больше, чем убытки от ее сдерживания.
Заявление литовского президента Науседы, как и односторонние действия российского правительства, — тоже наука. Никто не будет читать, что там пишет БелТА. При малейшем подозрении будут закрывать и психовать. Только полная открытость застрахует от этого.
Реальность такова, что очаги инфекции теперь будут то утихать, то разгораться в других странах, и регионах нашей страны тоже. Это теперь останется с нами и в физическом, и в психологическом плане.
Открытым уже сегодня должно стать всё, как в соседних странах, — не только статистика по коронавирусу, но и с пневмониями.
И в то же время Беларусь должна настойчиво объяснять своим гражданам, что мы сильны перед этим вызовом. Мы сильнее многих других стран. Мы несоизмеримо сильнее, чем в столкновении с подобными катастрофами был Советский Союз.
У нас мощная система здравоохранения. Да, она хуже немецкой и южнокорейской, но она не хуже, а лучше, возможно, даже польской и американской. Мы неплохо подготовлены даже к очень плохим сценариям. У нас действительно много койко-мест, аппаратов искусственной вентиляции легких, да и медперсонала.
С экономикой тяжелее, ведь мы не в Евросоюзе и не можем рассчитывать на еврофонды. Но и здесь имеем свои плюсы. С такими проблемами легче справляться в системах с сильным государственным регулированием экономики — как у нас. Будут нужны государственные инфраструктурные проекты, чтобы занять рабочие руки и дать людям хоть какую-то зарплату на самые тяжелые полгода-год.
Ошибочно думать, что мы можем это «сделать потом». По мере нарастания экономического кризиса чем дальше, тем тяжелее будет мобилизовывать ресурсы.
Угрозы для независимости будут еще больше, когда психологическое напряжение в результате неизбежных потерь населения будет накладываться на всеобщую тревогу из-за безработицы.
То, что меня пугает, это психологический аспект. Без открытости не будет доверия граждан к государству и медикам, а без доверия в этой ситуации — эпидемии в эпоху соцсетей — будет хаос.
Ситуация в Витебске показала, как накручиваются слухи. А ведь мы еще только в начале эпидемической ситуации. Представьте, что будет, когда мы окажемся — хотел бы ошибиться, но с высокой долей вероятности мы окажемся там — в наихудшей точке кривой.
Масштаб проблемы таков — хотя сравнение с Чернобылем и звучит патетически, — что замалчивание может привести к катастрофе. Замалчивание Чернобыля подорвало доверие людей к советской власти настолько, что развалилось мощнейшее государство.
И без паники. Какими бы мрачными экономические перспективы ни казались сейчас, оптимизм взлетит, как только ученые выпустят на рынок противокоронавирусные препараты и вакцины. А это вопрос не лет, а меньше чем одного года.
