Иллюстративное фото. Захоронение одной из жертв коронавируса в Столбцах, 23 апреля 2020 года.
«Открывать [гроб] нельзя было, потому что он даже не одет. Он в пакете», — жена Леонида Мильковского из Лиды плачет в телефон. Болезнь у мужа начиналась как простуда. Через три недели он умер. По документам, причина смерти — COVID-19, пишет Радыё Свабода.
Леониду Мильковскому было 36. У него остались жена и трое детей от 3 до 10 лет. Работал экономистом в небольшой фирме. В Лиде ходят слухи, что умер таксист, но из этой сферы Леонид давно ушел.
Где он мог заразиться коронавирусом, родные точно не знают. Жена подозревает, что это могло случиться уже в больнице. Только третий тест на коронавирус показал положительный результат.
«Нет нормальной изоляции людей. Все перемешаны. Больные лежат со здоровыми. Никто ничего не знает. Тесты делают плохо, не делают своевременно… Там все смешано-перемешано», — говорит Ольга Мильковская.
Она по переписке с мужем точно восстанавливает события последних трех недель. Впервые Леониду стало плохо 19 апреля, в воскресенье. Температура повысилась до 37 градусов с небольшим, немного кашлял. 20 апреля в поликлинике ему из-за простуды открыли больничный и отправили домой.
23 апреля Леониду нужно было идти в поликлинику на прием. Температура поднялась до 38 градусов. Терапевт пришла домой, назначила сильный антибиотик и сказала прийти на следующий день в поликлинику продлить больничный у заведующего.
24 апреля снимок выявил пневмонию. В тот же день Леонида положили в Лидскую больницу, в инфекционное отделение. Взяли тест на коронавирус.
На выходных только раз в день ставили капельницы по 5 минут.
27 апреля, по словам жены, к нему первый раз пришел врач. Вечером его «положили под кислород» — не под аппарат ИВЛ, а облегченный вариант.
28 апреля зашел дежурный врач, успокоил, что «так бывает» и «все будет хорошо».
29 апреля пришел первый отрицательный тест на коронавирус. Состояние ухудшилось, стал падать кислород в крови. Мужчину перевели в лидский роддом, который сейчас частично перепрофилирован под прием ковидных пациентов.
«В 10:20 он мне написал, что его переводят в роддом. До 11:50 он сидел, ждал скорую, пока его перевезут. Плохо ему было, кислород падал… ехал на заднем сидении скорой помощи», — плачет Ольга.
Леонид почти неделю лежал в реанимации. Иллюстративное фото
В 13:23 29 апреля Леонида перевели в реанимацию, по минутам восстанавливает картину болезни супруга.
Почти неделю мужчина лежал в реанимации, его ввели в искусственную кому. Связи с родственниками уже не было.
3 мая пришел положительный результат теста на коронавирус.
Согласно заключению о смерти, основная причина смерти — коронавирусная инфекция COVID-19
Насколько знают родственники, переливание крови мужу до последнего не делали. Заказали плазму с антителами только за день до смерти, когда пошла отрицательная динамика, упало давление в легких. Как врачи говорили родственникам, переливание делали в ночь перед смертью.
«Сказали, что в последний день якобы пытались. Мы им говорили ежедневно. А они всё: «Рано — ждите, рано — ждите, рано — ждите»», — плачет Ольга.
Ночью 7 мая Леонид умер.
«Детей обожал. Сколько мы вместе живем, никогда мне слова плохого не сказал. Всегда бок о бок. Таких мужей поискать. Не пил, не курил. Даже не помню, чтобы когда-нибудь на него злилась», — рассказывает Ольга.
«Он себя чувствовал хорошо», — описывает общее состояние мужа во время болезни до реанимации жена.
Мужчина был здоров, к врачам не обращался, только зубы лечил, имел пустую медицинскую карточку.
«Мне кажется, это упустила «инфекция» [инфекционное отделение больницы] сразу, никто не приходил. Почему, когда его в больницу привезли, никаких врачей не позвали? Медсестры приходили, капельницу поставили. Спрашивали, что укололи. — «Для здоровья»», — рассказывает Ольга.
Родственники были готовы купить и привезти все нужные лекарства, однако в больнице им не говорили, что нужно.
Температура у Леонида за все это время, насколько знает жена, поднималась не выше 38,8. До реанимации он верил, что вскоре выздоровеет. Когда перевели в роддом, стало легче.
«Ну что у нас «инфекция» [инфекционное отделение больницы]? Здание старое, палаты маленькие, окна страшные. Там ни дышать, ничего невозможно. А в роддоме, говорит, ему и дышать легче было. Там воздух другой, окна открыть можно было. Я и подумать не могла, что так будет», — слова собеседницы прерываются плачем.
Количество ковидных пациентов, по словам мужа, Ольга определяет как «много» и «все занято».
Квартиру и подъезд, где живет семья, обработала санстанция. У жены и детей взяли тесты. Правда, сразу на младшего тест не взяли, якобы его не было в списке. В итоге ни у кого инфекции не нашли.
«Дали бумажки подписать, что мы сидим дома. Мне и дочерям до 7 числа, сыну — до 8 числа. Для чего это? Зачем?» — не понимает Ольга.
8 мая Леонида похоронили. Перед этим возили в Гродно на вскрытие.
Несмотря на опасный диагноз, на похороны приехало много людей. Не побоялись ни дальние родственники, ни друзья. В ритуальном бюро предупредили о мерах безопасности. Милиция не сопровождала похороны и не контролировала, соблюдаются ли меры безопасности. Ольга говорит, что каждый сам ответственно отнесся к этому.
«Открывать нельзя было, потому что он даже не одет. Он в пакете», — вспоминает с плачем Ольга.
Во время панихиды люди молились в костеле, а гроб стоял на улице.
Теперь ежедневно жена ездит на кладбище. Собирается с силами, чтобы привезти туда детей. Труднее всего старшему, 10-летнему, сыну. Когда узнал о смерти папы, кричал на весь дом, звал его.
