О госаппарате, силовиках и лояльности чиновников к Лукашенко, о новой Беларуси и подъеме белорусов, о роли и целях Координационного совета, о купаловцах и протесте культурной элиты — в беседе «Нашей Нивы» с Павлом Латушко.
Фото Анны Кипель, bolshoi.by
— Вы постоянно подчеркиваете, что Координационный совет действует исключительно в рамках законодательства, но возможно ли законными методами противостоять системе, которая закона не придерживается?
— Если и Совет будет работать вне закона, придет хаос. Линия закона в нашей стране прервалась: вместо него часто применяется подход «по понятиям»: кто как хочет, так закон и применяет, либо просто его не применяет. Наша задача — восстановление этой линии.
Представители СМИ часто называют нас оппозицией. Я отвечаю, что мы не оппозиция, а большинство. И транслируем мы требования большинства: дать правовую оценку насильственным действиям в отношении белорусов и назначить за них ответственность, а также соблюдать избирательное законодательство, а процесс выборов не закончен, пока не рассмотрена последняя жалоба.
— Президиум Рады согласовал стратегию дальнейших действий. Каковы ваши главные требования?
— Ради предотвращения углубления политического кризиса мы, во-первых, требуем, чтобы Верховный суд немедленно признал фальсификации на президентских выборах — соответствующие жалобы кандидатами в президенты уже направлены. После этого Палата представителей будет обязана принять решение о проведении повторных выборов.
Во-вторых, Следственный комитет должен возбудить уголовные дела по фактам насилия в отношении демонстрантов и вообще белорусских граждан со стороны правоохранительных органов. По нашим сведениям в комитет представлено около семисот материалов дознания органами милиции, но вместо десяти дней на возбуждение уголовных дел отведено до тридцати дней, чем затягивается правовая оценка действий правоохранительных органов.
В-третьих, мы заинтересованы в диалоге с представителями власти, чтобы найти выход из кризиса.
— Каким образом вы рассчитываете заставить власть пойти на диалог?
— Если мы снова услышим от нее о нецелесообразности и нежелании вступать в диалог с большей частью общества, предлагаем определенные меры самим белорусам.
Во-первых, начать процедуру отзыва депутатов Палаты представителей — каждый гражданин вправе дать оценку действиям своего депутата и инициировать его отзыв, если тот не выполняет должные функции. Те, кто не выражает принципиальную позицию по фактам нарушения законодательства и прав человека, должны отвечать перед избирателями своим мандатом.
То же самое мы предлагаем осуществить в отношении депутатов местных советов.
Наконец, мы инициируем подготовку к общереспубликанскому референдуму о возвращении конституции в редакции 1994 года, которая ограничивает полномочия президента двумя сроками.
Все эти шаги — сбор подписей, регистрация инициативных групп, отзыв депутатов, проведение референдума — являются абсолютно законными, людей, задействованных в этих процессах, никто не имеет права привлекать к ответственности.
Завтра мы дадим пресс-конференцию и обратимся к гражданам с просьбой, чтобы каждый на своем избирательном участке формировал инициативные группы и начинал соответствующие процедуры. Членам Совета будет рекомендовано осуществлять то же самое и оказывать максимальное содействие другим. Мы также будем оказывать правовую помощь инициативам по отзыву депутатов и назначению новых выборов по округам.
— Как бывший дипломат и министр вы знаете государственную систему изнутри. Насколько госаппарат монолитен и почему он до сих пор так твердо стоит в защиту Александра Лукашенко и системы?
— Монолитность госаппарата потеряна года три-четыре назад, сегодняшние примеры отставок сотрудников в том числе правоохранительной системы подтверждают наличие трещин в системе. Госаппарат немотивирован выполнять поставленные сверху задачи, а часто они и не ставятся. Для него чем меньше инициатив, тем лучше, ведь это дополнительная работа, к тому же риск ответственности. Получилась «итальянская забастовка». Все ходят на работу — с девяти до шести, ведь если опоздаешь на пять минут, будет выговор, из-за выговора тебя лишат премии, а позже могут уволить — и будто бы исполняют свои обязанности.
Из-за сокращения госаппарата люди оказались не в состоянии выполнить все поставленные задачи, а их много, так как министерства, которые должны заниматься стратегическими вопросами, реформировать законодательство, создавать условия для развития, отвечают за каждую мелочь. Чиновник стал заложником системы и решил лучше делать вид, что работает.
По информации, которую я имею из высших эшелонов власти, там все хорошо понимают и уже давно этим озабочены: нам нужно менять всю систему, вместо централизации передавать полномочия регионам, но шагов к изменениям никто не сделал.
К тому же в госаппарат не идут новые люди, ведь и престижа у него нет. Соответственно система, которая формировалась годами, как будто бы функционирует, но становится все более медленной и вязкой.
— А насколько госаппарат лоялен?
— Сегодня лояльность минимальная, это все понимают, но до сих пор есть страх занять другую позицию, ведь у тебя кредит, служебное жилье и возможна административная или уголовная ответственность. Это вопрос времени: некоторые уже готовы сделать шаг, я убежден, завтра таких шагов будет все больше и больше. А завтра в госаппарате будет очень интересная ситуация: жесткие команды будут возрастать, так как удержать ситуацию власть рассчитывает давлением. И часто это будет противоречить принципам исполнителей, а может даже вести к потенциальному нарушению законодательства. Человек будет делать выбор и, думаю, абсолютное большинство станет просто тормозить и спускать решения власти в песок. Я знаю много госслужащих, которые делают вид, что лояльны, но ничего не делают.
— Можно сделать вывод, что наша система держится на страхе и давлении.
— Во-первых, на зарплатах-в последнее время у госслужащих подросли зарплаты и это стимулировало их оставаться на должностях, что не значит активнее работать.
Некоторые коллеги говорят, что у них кредиты. Я, кстати, тоже взял кредит, а меня уволили, сейчас его каким-то образом надо погашать. Во-вторых, на страхе ответственности, максимальной либо даже минимальной. Но если будет больше примеров выхода из системы, то и другие перестанут бояться. Правда, мы не говорим, что люди должны уходить с работы. На примерах Франции, Испании, Польши, Португалии мы видим, что меняются руководители, а государственные служащие продолжают работу. Профессионалы государству нужны.
— Вы говорите, что представляете большинство. На ваш взгляд, протест теряет эффективность из-за того, что большинство не имеет лидера?
— Я согласен, что с точки зрения организации общественного процесса выдвижение лиц, которые бы словами, действиями и результатами от этих действий стимулировали людей, очень важно. Но я плохо представляю, что выйдет человек и скажет: «Я — лидер, примите меня». Это должен быть естественный процесс, который (мы знаем, почему) у нас затянулся, но сегодняшняя общественная активность обязательно выделит людей.
— Последние события в стране выявили две главные неожиданности, где первая — подъем общества. Что, на ваш взгляд, его спровоцировало?
— Критическая масса имеет фактор накопления. Подъем связан не только с тем, как власть подошла к пандемии коронавируса. Выборы за выборами люди видели, что они не влияют на результаты, годами они не могли высказывать свое мнение, должны были разговаривать шепотом на кухнях, прятать мобильный телефон, выходить прогуляться, чтобы пообщаться. Общество начало от этого уставать и критически воспринимать систему.
К тому же смена власти — естественный процесс. Когда нам говорят, что стабильность обеспечивается неизменностью, то нет — она в выборе политических лидеров на принципах демократии. Почему в других странах появляется так много интересных политиков? Мы абсолютно такая же богатая талантливыми людьми страна, просто здесь не создана система, в которой эти люди себя реализовывают. Почему, извините, страны Западной Европы не в хаосе? Белорусы получали больше всех шенгенских виз, ездили и видели, как выглядит этот «хаос».
— Второй неожиданностью стало беспрецедентное насилие, которое совершила власть против самих же белорусов. Как мы не заметили, что внутри страны была воспитана по сути легитимная карательная группировка?
— Большинство это понимало, примеры были и раньше, но, конечно, те несколько дней насилия в отношении белорусских граждан со стороны самих же белорусов нас шокировали. Последний раз так масштабно карательными инструментами права человека у нас нарушались, наверное, во время Второй мировой войны. Когда задержанные начали выходить из Окрестина и СИЗО в Жодино, люди плакали, многие, даже мужчины, говорили, что не спят, смотрят новости и плачут. Дни после выборов стали Рубиконом, мы не можем их забыть. После такого насилия руководство по моральным принципам и политической ответственности в любой стране подает в отставку, у нас же возникает проблема: обратной связи нет, уголовные дела не возбуждаются и это тоже ужас, как такое возможно в цивилизованном европейском государстве. Лично я не могу с этим примириться.
— Еще недавно вы представляли один из главных белорусских театров, то есть творческую интеллигенцию. На ваш взгляд, какова роль интеллигенции в кризисные для государства времена?
— Если министр культуры на встрече с руководителями культурных учреждений сказал, что мы должны «душить в зародыше» устремления к свободомыслию и забастовкам, а если что, приглашать представителей министерства или вызвать милицию, я не смог себе представить, как это я в национальный театр вызову милицию — для чего? Когда в Купаловском началась санобработка и в здание вошли правоохранительные органы, я сказал, что Гоголь бы позавидовал такой драматургии, об этом можно писать пьесы. Человек культуры — свободный человек, он должен иметь возможность высказываться через творчество, интеллигенция должна первой реагировать на жесткие события в стране.
