Белорусская вице-чемпионка Олимпийских игр-одна из тех спортсменок, кто выступает против Александра Лукашенко и говорит от имени несогласных белорусских спортсменов. Она лично добивалась того, чтобы Международный олимпийский комитет ввел санкции в отношении властей и лично Александра Лукашенко.
В октябре стало известно, что Герасименя переехала в Литву, где возглавила объединение Белорусский фонд спортивной солидарности.
В эфире «Настоящего времени» Герасименя рассказала, как это быть несогласным белорусским спортсменом и почему сегодня спортсмены заинтересовались политикой.
— Александра, еще осенью на ваш клуб в Минске оказывалось давление. Что с этим клубом, работает ли он сейчас?
— Да, к сожалению, после того, как я выразила свою гражданскую позицию, высказалась против насилия и фальсификации выборов, буквально через пару дней мне позвонили и сообщили о том, что мне не продлевают аренду для моих занятий по плаванию. Конечно же, я уточнила причину, на что мне был дан ответ, что это профилактические меры в связи с коронавирусом, и что занятия пока не открывают. Естественно, я понимала причину, почему ко мне так отнеслись, ведь буквально через неделю все арендодатели начали спокойно свои занятия, но именно у моего клуба был коронавирус, соответственно, людей просто не допустили к занятиям.
Честно говоря, было немного обидно, но не за себя — обидно было за детей, которые ходили, занимались. Может, кто-то из них стал бы в будущем чемпионом. В принципе спорт, здоровье, развитие, — наша страна якобы в этом направлении шла, и мы очень старались также помогать и оздоровлять нацию. Соответственно, как только случилась эта ситуация, я понимала, что дальше я уже работать не смогу. Благо, мои партнеры просто подхватили детей: забрали тренироваться к себе.
— Вы выехали из Беларуси и возглавили Белорусский фонд спортивной солидарности и проводили переговоры с Международным олимпийским комитетом по санкциям, в частности, персонально против Лукашенко. Расскажите подробнее об этих переговорах с МОК.
— Мы не ставили каких-то жестких требований против Национального олимпийского комитета. Мы хотели дать возможность нашим спортсменам выступать на международной арене, дать возможность отобраться на Олимпийские игры и полноправно заниматься своей спортивной карьерой. Собственно, с этим заявлением мы обращались в МОК, мы подали все факты дискриминации наших спортсменов, мы представили все факты увольнения за их политическую позицию. Казалось бы, что два месяца - -это долго, но на самом деле это очень быстро, даже по нашим меркам, МОК на самом деле отреагировал, он провел собственное расследование, он пообщался с каждым спортсменом лично, узнал, действительно ли это так, и принял такие санкции к Национальному Олимпийскому комитету.
И тут уже результат того, как будут дальше продолжаться события, будет зависеть от самого Национального олимпийского комитета. Насколько они продолжат дискриминировать спортсменов, насколько они будут дальше им угрожать за их политическую позицию, насколько они дальше им будут не давать возможности тренироваться, несмотря на то, что у них какие-то абсолютно другие взгляды.
— Есть мнение, что эти персональные санкции МОК против Лукашенко ударили по нему больше, чем третий пакет санкций Евросоюза или вообще все санкции Евросоюза. Согласны ли с этим?
— Я считаю, что спорт для Лукашенко был своеобразной игрушкой, своеобразным способом проявления своей власти, ее легитимизации. Соответственно, это был такой хороший удар для него, это был сильный удар для него, ведь спортсмены - это всегда были те, кем можно гордиться, те, кто всегда скажет то, что нужно, и те, чьими результатами можно похвастаться. А получилось так, что одними из первых стали спортсмены, которые не согласились с тем насилием, которое совершалось и совершается до сих пор в Беларуси. В принципе уже само восстание спортсменов нанесло неоценимый удар для Лукашенко.
- Вы говорили о том, что ваш фонд не остановится на том, что будут только санкции МОК. Что дальше?
— Сейчас у нас идет кампания отмены чемпионата мира по хоккею в Беларуси. Мы сейчас также ведем активную переписку с федерациями, в то же время будем активно общаться с хоккейными федерациями для того, чтобы, возможно, кто-то из них смог бы взять на себя хоккейную часть из Беларуси. Опять-таки, мы приводим факты нарушений, мы приводим факты дискриминации. Я думаю, что вскоре у нас уже будут результаты, и мы надеемся, что Рене Фазель тоже на это отреагирует, он не может смотреть на это сквозь пальцы, и ему нужно будет дать ответ.
— То есть, скорее всего, чемпионат мира по хоккею не состоится в следующем году в Беларуси?
— Даже сейчас, по нашим сведениям, по крайней мере в Минск, никто не готовится к чемпионату мира по хоккею.
— А не ударит ли это по самим спортсменам-белорусам?
— А как оно может ударить по самим белорусам? Они в любом случае примут участие: будет ли это в Беларуси, или в другой стране. Здесь скорее, наверное, надо говорить об обществе, которое само не хочет, чтобы чемпионат мира проходил сейчас. Более 90% белорусов проголосовали за то, чтобы чемпионат мира переместить из Беларуси, так как это будет праздник на костях. Кому это нужно? Мы понимаем, что перед чемпионатом мира посадят еще сотни людей, потом — еще больше. Болельщики и те же игроки, они окажутся абсолютно не в безопасности, они так же могут оказаться под ударом, ведь никто не делит: кто спортсмен, кто не спортсмен, кто приехал, кто свой. Мы видим, что Херше, которая сейчас сидит за то, что она просто сняла маску с омоновца, — иностранная гражданка, оказавшаяся на митинге, которая сняла маску, она сейчас сидит уже несколько месяцев, и ей придется реально еще несколько лет просидеть. Где гарантия того, что приедут спортсмены, где гарантия того, что приедут болельщики, и они не окажутся за решеткой, не окажутся побитыми, не окажутся на сутках? Никто не дает этих гарантий.
— Если Лукашенко вдруг будет еще долгое время у власти, какой вы видите свою деятельность за пределами Беларуси?
— В любом случае у нас есть люди, у нас есть спортсмены, которые, к сожалению, оказались не нужными нашему государству только из-за того, что у них абсолютно другая позиция в жизни, из-за того, что у них абсолютно другая гражданская позиция. Их нужно вести к Олимпийским играм, следующий цикл сезона — это будут зимние Олимпийские игры. Также люди есть у нас от «Фристайла», которые оказались тоже совершенно не нужными.
Плюс наш фонд не ограничивается только помощью белорусам. Как только ситуация стабилизируется у нас в Беларуси, у нас есть планы, у нас есть дальнейший план подготовки и стажировки наших людей, и переквалификации наших специалистов, и реабилитации наших спортсменов, которые получили травму. И это будет касаться не только белорусов — это будет касаться спортсменов со всего мира.
— Как вы считаете, почему те, кто сейчас у власти в Беларуси, так жестоко обошлись персонально с Ольгой Хижинковой, которая отсидела в СИЗО 42 дня?
— Я думаю, что многие задают этот вопрос: «Почему такая жестокость к хрупкой симпатичной хорошей девушке?» На самом деле она очень отзывчивая. Мы знаем, что пока она сидела, у нее дома было несколько бездомных кошек и собак, которых она подобрала и временно у себя устроила им приют. Я думаю, это была личная месть сверху за какое-то несогласие.
— Вы до нынешнего августа принимали какое-то участие в политике? Обращали ли внимание на происходящее в политической жизни страны?
— То, что обращали внимание — безусловно. Мы же с чем-то были несогласны, но всегда был у нас идеологический принцип, что спорт вне политики. Нас всю жизнь этим нашпиговывали, что мы не можем выражать свою гражданскую позицию. И я скажу, многие считают, что это реально так. В какой-то момент, видимо, точка кипения просто уже перешла, и когда началась фальсификация выборов и насилие, и все это сложилось в одно, когда спортсмены поняли, что они не просто какие-то куклы, которыми можно управлять за ниточки, что они — люди, граждане своей страны и имеют право выражать свою позицию, и не важно: это политические какие-то моменты или просто жизненные ситуации.
— Вы высказывали предположение, что через месяц-два вся эта история закончится. Это оптимистичное допущение. Откуда такие сроки?
— Если не верить в это, то как можно работать, как можно идти к своей цели? Я думаю, что все это довольно реально. Я не говорю, что это обязательно случится, но мы в это верим, что это возможно. Все, возможно, поменяется уже завтра. Но никто не знает, что может случиться завтра и какова будет ситуация. И здоровье уже не то, и санкции вводят.
— Как вы относитесь к тем спортсменам, которые подписали провластное письмо, которые потом объясняли, что «мы не знали, что подписываем»?
— Мне кажется, это чистое оправдание. Я не буду их судить, не буду их никоим образом осуждать. Это их право. Я думаю, они свой выбор сделали и потом прочувствуют отношение общества к ним.
— Вы получали награды от Лукашенко. Что бы вы сказали ему сейчас?
— Я получала награды за свои успехи, а не потому, что он президент. Что бы я сказала сейчас? Я бы хотела сказать: «Уходи».
