Reuters.com
То, что произошло в Янгоне, имеет самое непосредственное отношение к одному из возможных сценариев будущего Беларуси. Я читаю, что пишут о государственном перевороте в белорусских и русских СМИ, и вижу непонимание того, чем является эта страна, в чем ее сходство с Беларусью и как это связано с нами.
Я приехал в Мьянму в 2012-м.
Это был переходный год — мобильные телефоны у иностранцев уже не изымали, их не нужно было оставлять в специальном ящике в аэропорту — невероятное облегчение! Но связь обеспечивалась только государственным оператором, через государственные же, продаваемые по «специальной» цене телефоны, а роуминга не было вообще.
Напоминало ситуацию с бывшим белорусским «Белселом», который работал в стандарте связи, который предусматривал огромные трубки и огромные же цены, из-за чего в соседней Литве «мобила» стоила в разы дешевле.
Национальный лидер Мьянмы Аун Сан Су Чжи была еще не руководителем страны, а диссиденткой. Ее знали и любили все соотечественники. Те работники кафетериев, которые не боялись общаться с иностранцами, предлагая фирменный бирманский напиток — кофе с лаймом (очень вкусно!), с восторгом пересказывали биографию этой смелой женщины.
Янгон был зачищен от всяких упоминаний об Аун Сан Су Чжи — я слышал истории, как строго наказывается попытка наклеить постер с ее изображением.
Но в маленьких забегаловках неподалеку от столицы, в том же Пагане, над входом всегда висел черно-белый портрет мужчины в военной форме. Когда я спрашивал, кто это, мне отвечали: «Аун Сан Су Чжи».
Я удивлялся, почему это она стала мужчиной, пока один хорошо осведомленный в делах Мьянмы иностранец не объяснил: на этом портрете — генерал Аун Сан, отец Аун Сан Су Чжи. Лидер борьбы за независимость и национальный герой Мьянмы. Запретить его изображения невозможно, так как без него не было бы и такой страны.
Не имея возможности повесить в своем интерьере саму Аун Сан Су Чжи, мьянманцы в знак уважения вешали портрет ее отца — и это ясно очерчивало их политические взгляды.
Мьянма десятилетиями, пока Аун Сан Су Чжи не победила, была полноценной диктатурой.
Страной управляла военная хунта.
Но эта диктатура была очень специфической.
Поскольку все тамошние генералы были буддистами и следовали учению Гаутамы, они относились к Аун Сан Су Чжи не так жестко, как с ней обошелся бы Сталин. Ее не расстреляли. Ее даже не посадили в тюрьму. Ее поместили под домашний арест и позволяли раз в неделю приходить медитировать в Шведагон — огромный позолоченый храм, посвященный Будде.
Перед куполом в Шведагоне — восемь изображений Будды. По числу дней недели у буддистов (там две среды — «среда утро» и «среда вечер»).
И каждый должен медитировать у Будды того дня, в который ты родился. Аун Сан Су Чжи родилась во вторник, поэтому должна была заглубляться у себя у Reclining Buddha слева от входа.
И как же я удивился, когда увидел у этой статуи три огромных видеокамеры. Как объяснили мне местные, камеры фиксировали каждую медитацию Аун Сан Су Чжи, чтобы выявлять и карать ее сторонников. Тех, которые приходят, чтобы помолчать вокруг нее.
И вот в таких условиях буддистке Аун Сан Су Чжи удалось победить и возглавить государство.
Без всякого насилия и волнений, потому что, повторюсь, и Аун Сан Су Чжи, и те, кто ее прессовал, были буддистами.
Сразу после того как в Мьянме впервые за 25 лет решили провести парламентские выборы, «Лига за демократию» Аун Сан Су Чжи набрала большинство.
Зачем понадобились выборы, спросите вы, если ситуация и так была управляемой?
Так всё просто: за времена хунты экономика просела настолько, что даже нефтедобыча уже не помогала. Из Мьянмы массово бежали люди, лагеря бирманских беженцев я видел даже в Бангладеш. А Бангладеш — минуточку! — самая бедная страна Азии.
И Мьянме пришлось постепенно открываться миру.
С той поры (2016) страна стала магнитом для туристов и инвестиций. Еще год назад я посоветовал бы ее любому путешественнику, который хочет увидеть настоящую Азию: людей такого сорта — открытых, не испорченных Западом и индустрией — вы не найдете нигде. Так же как и салаты из листьев чая, посыпанного арахисом.
Но…
Но люди в погонах никуда не делись. И после вторых парламентских выборов, которые состоялись осенью 2020-го, поняли, что власть к ним уже никогда не вернется. Ведь кому захочется жить в стране, самые жирные куски которой разделены между родственниками наиболее влиятельных силовиков.
И произошел реванш.
«Буддистский государственный переворот».
Мягкий, без стрельбы из танков по Белому дому. Ни одного убитого. Но Аун Сан Су Чжи и президент из ее партии Вин Мьин снова под арестом. И на этот раз уроки выучены, и выборов здесь больше явно не будет.
В чем, по моему мнению, ошибка Аун Сан Су Чжи? В том, что не подкрепила свою власть замирением с теми, от кого когда-то страдала. Была Аун Сан Су Чжи как олицетворение добра и нежности — и были генералы, которых просто отодвинули в сторону.
Очевидно, что демократии без консенсуса со всеми частями общества — особенно теми, которые могут выводить бронетехнику к дворцам и блокировать аэропорт, — не бывает.
Очевидно также, что страна, которая когда-то была военной хунтой, но впоследствии стала демократией с приветливым, международно признанным лидером, все равно остается военной хунтой.
Выводы делайте сами.
Читайте также:
Мьянма: что происходит, когда силовики становятся кастой власти
«Незаконные портативные рации»: силовики предъявили обвинения законным руководителям Мьянмы
