14 августа Самолазова вместе с десятками других задержанных выпустили из изолятора в Жодино. С тех пор прошло почти полгода, но он в деталях помнит события тех дней.
Из Лондона — в автозак
В начале июля 2020 года Самолазов переехал жить и работать в Лондон. А в августе на недельку прилетел в Беларусь, чтобы провести время с семьёй и проголосовать.
— Это была беззаботная неделя: встречался с родственниками, потом с друзьями и детьми поехал за город, на Нёман. Там мы пробыли восьмого и девятого августа, — рассказывает Валерий. — За городом ни мобильной связи, ни интернета не было. Девятого августа вернулся в Минск. На подъезде к Минску мобильная связь так и не появилась, зато на въезде в город увидел грузовики с людьми в форме и внедорожники с людьми в гражданском и в балаклавах.
Вечером 10 августа Валерий договорился встретиться с коллегой. Недалеко от минского железнодорожного вокзала к мужчине подошло несколько силовиков в чёрном. Спросили, куда он направляется. Ответ «на встречу с коллегой» их не устроил, мужчину задержали.
«Каратель»
— Их привлек мой внешний вид. По иронии судьбы на мне была майка с символом фильма «Каратель», а ещё это символ британского спецназа и батальона «Азов». Надеть в тот вечер эту майку было одним из самых неудачных моих решений. Меня спросили, знаю ли я, что означает символ на моей майке, а после этого скрутили и повели «ласточкой» к автозаку. Перед автозаком связали руки стяжками, вынули всё из карманов. Ударили в грудь коленом и запихнули внутрь.
Злосчастная майка / Еврорадио
Впрочем, силовики почти сразу вернулись за Валерием и вытащили из автозака наружу.
— Я подумал: ура, они проверили документы и поняли, что я законопослушный гражданин. Как же я заблуждался! — продолжает он. — В моих вещах нашли британские карты, британские фунты, британскую СИМ-карту в роуминге. На телефоне история звонков на британские номера, эсэмэски на английском. Меня посчитали подозрительным и повели на первый допрос с избиением. Допрашивали и параллельно били. По ощущениям, около шести человек.
Мужчине задавали вопросы о том, куда он направлялся, с кем выходил на связь, где проходил подготовку, какова его роль, кто его куратор, откуда деньги. Допрос ни к чему не привёл, и Самолазова оставили во дворике Заводского РУВД.
В три уровня
По словам Валерия, за время, проведённое в отделении милиции, он с лихвой насмотрелся на насилие. Силовики не жалели никого. 20-летняя девушка, сотрудница подшипникового завода, вступилась за одного из задержанных: подняла голову и закричала, чтобы перестали избивать футбольного фаната, который отключился. Тогда сотрудник просто переключился на неё, хотя она лежала на земле с руками, стянутыми за спиной.
— Ночью всех подзывали подписывать протоколы. Человек в маске протянул стопку бумаг и сказал подписать. В протоколе было написано, что я шёл по улице в толпе, кричал «Жыве Беларусь!». И место, и время были другими, никакого отношения ко мне не имевшими. Я говорю: «Я не могу это подписать, это неправда», а человек в маске говорит: «Ты что, е***тый? Подписывай давай!».
В ту ночь нас перегоняли из одной части дворика в другую. В один из таких моментов я оказался рядом с окровавленным стонущим человеком. Его фамилия была Цеховский. Человек, который был ближе всех к Цеховскому, просил для него помощи. Ему ответили: это твой билет на волю, бери его и тащи за территорию, и вы оба свободны. Он водрузил это тело себе на плечо и потащил, им открыли ворота. Больше я их не видел.
Примерно около 11 утра приехал автозак и упаковал, как они это называют, первую партию задержанных. «Упаковка» заключается в том, что тебе очень больно заламывают руки и ведут в автозак, внутри бросают на пол и приказывают лечь плашмя. Ты лежишь на полу, по тебе ходят люди, проходят дальше, тоже ложатся на пол.
Далее, когда первый уровень заполнен, задержанные начинают ложиться на тебя. Так нас уложили на пол в три уровня. Последней заводили ту самую девушку с подшипникового. Она наступила на меня, и в тот момент я чувствовал, как все её тело дрожит. Можно себе представить ощущение ужаса, когда тебе приказывают идти по людям, когда слышишь их стоны.
«У меня трое маленьких детей, я не смогу прокормить их без рук»
— Когда «упаковка» закончилась, нам громко объявили, что тот, кто попросит воды, еды, в туалет или ослабить стяжки — будет жестоко избит. Судя по всему, меня каким-то образом обозначили как организатора. Меня постоянно били из-за этой майки, из-за которой меня задержали. Где-то в середине пути один из конвоиров сказал «Можно приступать». Они достали откуда-то из-под сиденья специальные широкие и гладкие стяжки, которые не оставляют следов, разрезали мои стяжки и специальным образом, сложив мои руки за спиной, затянули новые. Я почувствовал, как кровообращение прекратилось моментально, но я не издал ни звука. Тогда я думал только о том, что, когда всех выведут из автозака, мне будут «дубинку в жопу совать», как обещал начальник РУВД.
Следы от стяжек на руках Валерия / Еврорадио
— Я думал, что после этой поездки мне, скорее всего, ампутируют руки. Я слышал, как избивают людей, которые просят ослабить стяжки, но я решил, лучше рискнуть, чем потом остаться без рук. Я собрался с духом и сказал: «Я не чувствую рук по локоть, ослабьте, пожалуйста, стяжки. У меня трое маленьких детей, я не смогу прокормить их без рук».
Валерий Самолазов — отец троих девочек / Еврорадио
— Видимо, они ждали, пока этот момент настанет, когда я морально размякну, а руки мои достигнут нужной кондиции. Один из конвоиров подошёл с довольным видом и стал выкручивать мои руки в сторону головы. Боль нереальная, до сих пор ничего больнее в жизни не испытывал. Я закричал и потерял сознание. В себя я пришёл, когда мы уже стояли в очереди на въезд в тюрьму Жодино, мы слышали, как в соседних автозаках люди поют гимн Беларуси.
Когда мы подъехали на выгрузку, всем, кроме меня, приказали встать и выйти из автозака. Когда все ушли, мне приказали встать. Со сдавленными руками за спиной я не мог встать, поэтому они сами меня подняли, поставили к стене и стали бить по лицу, голове, ребрам, бедрам. Били в основном кулаками и ногами, руки у них были в перчатках.
Из 32 сокамерников только один — за Лукашенко
Так Валерий оказался в тюрьме в Жодино.
— В камере было восемь айтишников. Из тридцати двух человек, находившихся там, это достаточно высокий процент. Забавно, что с нами оказался ярый поклонник нынешней власти. Получилось так, что из 32 человек только один голосовал за Лукашенко, что в целом укладывается в статистическую модель.
В тюрьме была полная неразбериха. Люди сидели без суда и без протокола более трёх суток, никто их не выпускал и ничего не предпринимал. Было ощущение, что про нас забыли, но иногда кормят. Надзиратели в панике бегали и спрашивали, есть ли в камере иностранцы, журналисты. Когда бег по коридору стал хаотичным и ощущение паники нарастало — стало понятно, что тюрьма не справляется с потоком заключённых.
В ночь на 13 число я впервые появился в списках задержанных. До этого я числился пропавшим без вести: заявление о пропаже подали моя жена и мой брат. Позже мои коллеги устроили пикет с требованием меня освободить.
Справка о нахождении в жодинской тюрьме / Еврорадио
«Мы их засудим»
— После освобождения друзья мне сказали: «Тебя передержали на 12 часов больше положенного, к тебе не пустили адвоката, твою жену не уведомили, тебя избивали на территории РУВД — это всё очень тяжкие преступления, мы их засудим».
Я подумал: кого засудим? Там судьи по локоть в крови, им приводят людей еле живых, а они их даже не слушают. Тем, кто сильнее избит, дают больше сроки, чтобы зажили травмы.
После освобождения я чувствовал себя очень плохо. Жена отвезла меня в больницу, там меня отправили на госпитализацию с черепно-мозговой травмой и передавленными руками, пальцы которых я не чувствовал.
Направление, выданное Валерию Самолазову / Еврорадио
Почти счастливый финал
— Когда я лёг в больницу, ко мне попытался приехать участковый для того, чтобы выяснить причины травм. Я сказал как есть: меня избили сотрудники МВД. На следующий день ко мне в больницу приехала следователь из СК, она опрашивала меня восемь часов. Она дала направление на судмедэкспертизу, я её прошёл, но на руки мне ничего не дали, сказали, что отправят сами в прокуратуру.
После выписки удалось купить билет до Лондона и улететь. Сейчас вся семья со мной: жена, дети, собака и кошка. Многие спрашивают меня: а как же квартира, дом, машина? Я отвечаю так: материальное имущество очень быстро теряет стоимость, когда тебя вдавливают берцем в асфальт. Я готов платить налог 50% в стране, в которой тебя не хватают на улице неопознанные люди и не увозят в неизвестном направлении, а в это время твои родственники обзванивают морги.
