В нашей стране проще быть алкоголиком и дебоширом, человеком, который избивает свою жену или устраивает драки в общественных местах, чем человеком с убеждениями.
В ИВС на Скорины появились правила для людей, которых арестовывают по административным статьям о пикетах. Страшные же люди: то сердечко в окне повесят, а может, и хуже — чистый белый лист бумаги или в Куропатах (!) рассказывают о Куропатах. Преступники, короче. Их мало просто задержать. Мало просто арестовать и изолировать от работы и детей. Их нужно держать в тюрьмах, где для таких, как они (!), есть свои порядки.
Если кратко: людей в камере больше, чем спальных мест. Матрасов нет. Белья нет. Отопления нет. Окна сквозят. Теплых вещей нет, так как передачи не берут. Змитер за выходные поменял 3 камеры. В первой спали на полу с другими задержанными — спинами друг к другу, чтобы хоть как-то было теплее. Человек, который вышел из этой камеры в понедельник, сказал мне, что синими просыпались ночью от холода. Погоду видели? А там всё то же, да еще без отопления и теплых вещей.
В субботу четверых «политических» перевели в 2-местную камеру, где сифонило из незакрытого окна. Напомню, что ни одеял, ни матрасов таким людям сейчас не разрешено. Теплых вещей все еще нет. В ночь на воскресенье от холода четыре раза поднимались сами, чтобы, приседая и отжимаясь, можно было хоть немного разогреть тело. А еще дважды просыпались от внеочередных проверок в 23 часа и в 2 или 3 ночи. Надо было выстроиться и, полагаю, назваться. И правда, может, поденутся куда-то эти узники через приоткрытые окна.
И самое же что: знаете, как они отреагировали, когда Змитер рассказал об этих ночных проверках в суде? Они смеются. Смеются и издевательски добавляют, что проверок мало, а надо бы добавить еще в 4 часа! Человек жалуется на плохое физическое состояние из-за недосыпов, выглядит уставшим, а над ним хохочут, что мало, мало отыгрались еще!
Раньше оправдывались из-за приказов сверху, а теперь, глядишь, и понравилось. Вечером воскресенья ребят перевели в четырехместную камеру, тоже без матрасов и одеял. Я думаю, не стоит говорить, как болят кости от сна на досках на полу. Еще видно и благодарить надо, что доски, а не бетон. Ночью на понедельник к ним четверым добавили еще 4 человека. Камера, напомню, все та же, 4-местная. Но если спальных мест нет, так почему бы не запихнуть туда всех восьмерых?
Ведь в других камерах же нормальные условия, туда нельзя. Там сидят нормальные хулиганы, дебоширы, люди, находившиеся пьяными в общественных местах. У них есть одеяла и матрасы, белье и подушки. К ним нельзя. Еще в январе такой дичи на Скорины не было.
И мне хотелось верить, что можно остаться человеком в этой системе. Тяжело, но можно. Это вера до конца не убита. Думаю, не убита и у Дашкевича. Сокамерники рассказывали, как он пытается достучаться до их совести. Беспрестанно говорит, что они участвуют в пытках. Устроили гетто для политических. Услышит ли их кто-то там? Я не знаю.
Рассказы об издевательствах в Жодино, на «Окрестина», теперь и в изоляторе на Скорины становятся частью нашей повседневной жизни. Ненормальное и бесчеловечное нам хотят выдать за новую действительность, узаконить незаконное. Пишутся новые правила и инструкции и вешают им в камере, чтобы видели, что им разрешено, а что нет. И быть человеком, выходит, уже не разрешено? Иметь к себе человеческое отношение уже не в новых инструкциях? Не по правилам?
Во времена наших бабушек и дедушек также писали инструкции: какого цвета должны быть волосы и кожа, какого происхождения должен быть человек. Казалось, как можно всё это повторить? Как можно человеку снова отказать в его Божественной сущности? Оказалось, что можно. И довольно быстро мы забываем уроки истории. Всё, что происходит сейчас в Беларуси, это не политический кризис. Это гуманитарная катастрофа.
