Задержали Татьяну 4 августа.
«Я была дома — ко мне пришли утром, в 7.30. Провели обыск там, где я живу, а затем ещё у родителей, где я прописана. Забрали технику и, поскольку у меня много текстовых материалов, несколько книжек, бумаги. У родителей забрали старые бумаги, которые были в моей комнате», — рассказывает Татьяна и добавляет, что в целом всё прошло корректно.
Условия на Окрестина для политических остаются нечеловеческими: ни матрасов, ни постельного белья, круглосуточно включён свет. Передачу Татьяна получила. А девушкам, что сидели с ней, отдали вещи, которые родственники им оставили неделю назад.
«Такие условия — это дополнительное давление и попытка показать в том числе другим жильцам этого заведения, что вот кто самые преступники. И это абсолютно неприемлемо. Сотрудники знают, что должны исполнять внутренние правила, но когда с ими разговариваешь о матрасах и белье, они говорят: «Ну вы же понимаете».
В камеры половина сидела по делам политическим, а половина — по обычным криминальным, вроде небольших краж. Им не повезло, что они попали к нам. Для них это было дополнительное наказание, и некоторые всё пробовали договориться с охранниками, чтобы их перевели в нормальную камеру».
Татьяна после выхода из ИВС
Одной из сокамерниц Татьяны была Надежда Калач — дудочница группы Irdorath. Девушку перевели на Володарку. Надежду и прочих музыкантов группы задержали на даче, когда они праздновали её день рождения.
«Эта ситуация для неё была большим шоком. И те обвинения, которые предъявляются, и сам способ, которым они предъявляются, когда интеллигентных, культурных людей насильственно задерживают», — делится Водолажская.
До чего готовиться ей самой, социолог не понимала.
«Я понимаю в принципе претензию к команде Мацкевича, но что конкретно они считают наиболее провокационным для них, мне так и не стало ясно. Эти 10 дней не было никаких следственных действий. И это тоже сложно — не иметь никакой информации. Я не ждала, что они выпустят меня после 10 дней. Поскольку следственных действий не было, думаю, они просто не успели подготовиться, чтобы оставить меня там».
Социолог остаётся подозреваемой по статье 342 УК.
