«Письма от мамы хранят под подушкой как сокровище»
Против матери двух несовершеннолетних детей, ютуб-блогера и дизайнера Ольги Токарчук возбудили дело по трем уголовным статьям: 391 (оскорбление судьи или народного заседателя), 188 (клевета) и 342 (организация и подготовка действий, грубо нарушающих общественный порядок, либо активное участие в них). За решеткой Ольга с мая, и пока ей просто продлевают срок содержания под стражей.
«Дети сейчас с папой. На нем и сватье лежат повседневные заботы. А в школу и в детсад уже собирали мы с женой», — рассказывает Андрей Токарчук, отец Оли.
Ольга Токарчук с семьей.
Для сына и дочери Ольга пока в командировке, а там — карантин, поэтому связи с ней нет. Дети очень скучают без мамы, готовят ей рисунки и открытки с признаниями в любви. Все письма от мамы хранят под подушкой, как сокровище.
Один из рисунков Ольги для Анны и Матвея.
Сама Ольга тяжело переживает разлуку, о чем неустанно повторяет маме Ирине в письмах.
«Она переживает, что дети растут без нее, что подросли даже за лето, а она их не увидела, что не проводила и не собрала в школу… Она пишет, что помнит каждый их пальчик на ручках, — рассказывают родные. — Также пишет, что устала выдумывать про свои болезни и, самое горькое, врать, что скоро вернется. Вместе с четырехлетней Аней мы отправили Оле открытку-поздравление с Днем матери.
Девочка как могла рисовала, а я с ее слов записала: «Мамочка, самая любимая, вернись, я скучаю». Мы туда вложили желтый кленовый лист: наша мама так давно за решеткой…».
Рисунок Ольги Токарчук.
«Не плачь, мы будем бороться за маму и папу!»
Дети Антонины Коноваловой и Сергея Ярошевича уже больше года не видели своих родителей. Тех осудили по так называемому делу телеграм-канала «Армия с народом» на 5,5 лет лишения свободы в колонии (Антонина — общего режима, Сергей — усиленного).
Мать Антонины Анна вместе с внуками была вынуждена покинуть Беларусь, опасаясь, что малышей могут забрать. Сначала они жили в Украине, сейчас — в Польше.
В этом году старший Ваня пошел в первый класс варшавской спортивной школы. Его сестра ходит там в детсад. Процесс адаптации дается непросто: школа — польскоязычная, с часами английского, и уроки становятся вызовом не только для Вани, но и бабушки. Но Анна уверена, что это временные трудности, с которыми они справятся.
Дочь и сын Антонины.
«Дочка расстроена, что она столько всего пропустила в жизни малышей. Что она Ваню не смогла прводить в первый класс. Я понимаю, какая у нее тоска по детям, как ей хочется знать об их каждом прожитом дне, поэтому стараюсь ей все в письмах максимально расписать.
У детей в августе были дни рождения — написала, как мы их отмечали, как съездили в гости в Гданьск, про наш первый день в школе всё подробно рассказала. На переписку у меня очень много времени по этой причине уходит», — рассказывает Анна.
В последних письмах Антонина сообщила родителям, что в неволе у нее сильно упало зрение. При этом в колонии приходится работать на швейном производстве. Сейчас отец добивается, чтобы дочь показали окулистам.
Письмо от Антонины ко дню рождения сына.
Сами дети передают приветы маме и отцу в картинках. Главный месседж: мы вас очень сильно любим и ждем.
«Ваня как-то спросил меня: «Бабушка, а пять лет — это много?» Я ответила, что много. А он переспрашивает: «А сколько это дней?» На самом деле, я сама не знаю, когда их срок закончится в точности. Мне тяжело об этом думать, поэтому я даже не подсчитываю. Просто надеюсь, что они выйдут скоро».
Анна рассказывает, что детям часто снятся страшные сны, и тогда они ночью ложатся рядом к ней, но в целом держатся молодцом и на воскресные акции диаспоры ходят вместе с бабушкой как на работу.
«Дети сами хотят на акции, потому что там другие дети из Беларуси, во-первых. А во-вторых — для них это борьба за папу и маму.
Недавно Настя что-то перед сном шморгала, и Ваня спросил, почему она плачет. Та ответила: «Плачу за маму и папу». А он говорит: «Не плачь, мы же за них будем бороться!»
И вот для них выходы с плакатом, на котором написано «Войска прусака забрала маці і тату» — это борьба.
Причем это не мое выражение, а именно Настино. После того как в доме прошел обыск и они увидели вооруженных силовиков, то называют их именно так. Я считаю, что весь мир должен знать, что есть такие дети, у которых мама и папа сидят в тюрьме ни за что», — считает собеседница.
Для самой Анны выход на акции — это в том числе попытка погасить чувство вины:
«То, что сейчас происходит — вина нашего поколения 40+, мы все это допустили. В том числе то, что молодые, умные люди, которые могли принести что-то стране, вдохнуть в нее новую жизнь, сидят за решеткой. На месте моей дочери должна была быть я…»
Анна с внуками живет в Варшаве одна. Ее муж остался на родине, и почти вся его зарплата уходит на адвокатов и передачи для дочери и зятя. Если вы хотите как-то помочь женщине, напишите ей в фейсбук.
«Славомир понимает, что маме очень тяжело, поэтому старается учиться лучше»
Брестчанку Полину Шарендо-Панасюк приговорили к двум годам колонии общего режима. На ней три уголовных дела по статьям 364 (насилие либо угроза применения насилия в отношении сотрудника органов внутренних дел), 368 (оскорбление президента) и 369 (оскорбление представителя власти).
Муж Полины Андрей также стал фигурантом нескольких уголовных дел и, не дожидаясь суда, покинул Беларусь.
На родине, с бабушками, у них остались двое маленьких сыновей.
Полина и Андрей с сыновьями.
«Я планирую перевозить их в Варшаву, когда сам там устроюсь и у младшего сына дома закончатся языковые курсы.
Каждый день мы разговариваем с детьми по несколько часов через телеграмм, так что пока расстояние не ощущается. Но я представляю, какую ответственность мы взвалили на наших бабушек — Нину Васильевну и Веру Федоровну. Они, так получилось, уже несколько месяцев заменяют моим детям и маму, и папу. Это действительно мужественные женщины, хочется выразить им слова благодарности за их поддержку», — говорит Андрей.
12-летний Славомир очень тяжело переживал, когда мамы не стала рядом. Но сейчас, по словам Андрея, он даже стал лучше, по сравнению с прошлым годом, учиться, начал ответственнее относиться к домашним обязанностям.
Письмо маме.
«Он читает новости, в том числе о том, как Полину помещают в карцер, понимает, что там сыро, холодно, что маме тяжело, всем нам тяжело. Поэтому сын помогает нам хотя бы таким образом. Стах тоже осознал уже, что мама в тюрьме и они нескоро увидятся.
Он пытается рисовать ей солнышки, сердечки. Пишет: «Мама, я тебя люблю». Любовь детей к мамам не ослабевает со временем, наоборот становится крепче. То же самое и с моими чувствами к Полине, и с ее — ко мне. Они только крепнут со временем, как вино. Стены тюрьмы этому, конечно, не помеха».
Выдержка из одного из писем Полины. Прямо сейчас, как стало известно мужу, Полину четвертый раз за два месяца пребывания в гомельской колонии перевели в ШИЗО. На днях собранная родственниками 50-килограммовая режимная посылка с вещами первой необходимости — обувью, теплой одеждой на зиму, гигиеническими средствами — вернулась обратно без объяснения причин. Андрей называет это тревожным звоночком и считает новым давлением на активистку. Сейчас они пытаются разобраться в обстоятельствах через адвоката.
Андрей отмечает: то, что детей лишают родителей, а родителей — детей, — это трагедия, и сегодня она приобретает в Беларуси катастрофический масштаб: сотни семей живут в разлуке.
«Все, это, конечно, не пройдет бесследно. Но я уверен, что мы это переживем, скоро все будут на свободе», — резюмирует Андрей.
«Егор ждет, когда мама вернется с работы»
Экс-сотрудницу Лидского райисполкома Татьяну Зверко отправили на 1,5 года в колонию за два комментария: в одном она резко высказалась о Лукашенко, во втором — о знакомом милиционере.
На решение судьи не повлияло то, что Татьяна еще кормила маленького сына Егора грудью. Не повлиял этот факт и на вышестоящую инстанцию во время апелляции: 5 октября приговор оставили в силе.
Татьяна с дочерью.
«То, что мама исчезла, для братика первое время было стрессом, но потихоньку мы его приучили есть обычную еду. Сейчас Егор в Лиде с отцом (у Татьяны это второй брак — прим. НН). И ясно, что ему не хватает женского внимания и теплоты: когда я приезжаю к брату, он очень сильно ко мне прижимается», — рассказывает старшая дочь Татьяны Анна.
Татьяна присылает Егору отдельные листики с рисунками. В семье легенда: мама работает. И мальчик просто ждет, когда она вернется с работы.
Жираф для сына.
6 октября, перед этапом в колонию, Анна вместе с бабушкой смогла увидеть маму на свидании.
«Чувствовала она себя хорошо, у нее более-менее боевое настроение, но за маленького сына она переживает сильно. К сожалению, муж не пишет ей и на свидание не пришел… Может, у него не было времени».
«Пусть сынок поздоровается с мамой». Рисунок Татьяны Зверко
