Злата на фото вторая справа. Фото Ольги Шукайло.
«Наша Ніва»: Когда ты снимала протесты, были ли мысли, что после фотоснимки могут быть использованы вот так?
Ольга Шукайло: В первые дни, даже первые месяцы протестов об этом почти никто не думал. Непосредственно я пыталась снимать то, что казалось важным и интересным, то, что документировала события. Например, вечером 9 августа возле Стелы я снимала почти все, что видела, и даже иногда не понимала, что я снимаю, так как для меня казалось, что все это может быть важно.
Снимок с женщинами был сделан вечером 10 августа. На самом деле в тот момент все было как-то спокойно, несмотря на то, что напротив девушек стояла колонна омоновцев. Я подошла, спокойно сделала несколько снимков.
Я среагировала на то, что это было необычно: в первом ряду стоят девушки, а не парни.
Я сделала несколько кадров, и когда получился этот, я для себя отметила: «О, это хороший снимок». И когда показывала его редактору, мы также отметили его — действительно хороший кадр. А утром во вторник я увидела, что этот снимок был главным на Тутбае. А в среду я уже поняла, что снимок стал такой… популярный.
«НН»: У тебя есть информация, что именно из-за твоего фото обвиняли Злату? Или из-за чего-то еще?
ОШ: Никакой точной информации нет. Но сегодня я видела пост активиста, который вчера был на суде. Он описывал, что именно этот снимок стал поводом для обвинения.
Меня это очень впечатлило. Ведь я думала, что им нужно было насобирать больше каких-то доказательств, чем только это фото. Ведь на фото девушки стоят, они никуда не идут, ничего не делают.
«НН»: Когда задержали Злату, ты уже знала, что за ней пришли из-за фото?
ОШ: Тогда где-то в провластных каналах был пост. Покаянное видео Златы и этот снимок с какой-то гадкой подписью, вроде: вот, позировали, сами виноваты. Но тогда еще было непонятно, ведь я же не знала, что происходило после того, как я сделала фото. Может быть, там она ходила на другие протесты или проявила какую-то активность, а после просто совпало, что это оказалась девушка из того самого известного фото.
Но теперь, если судить по комментарию человека, который был в суде, поводом стал именно этот мой снимок.
«НН»: И как ты себя чувствуешь сейчас?
ОШ: Это сложный вопрос. Ведь на самом деле я переживаю и волнуюсь. Мы обсуждали эту ситуацию с психологом, с коллегами, у которых был такой опыт. И пришли к выводу, что то, что я делала, было нормальным. Но ситуация такова, что ты не можешь предсказать, что будет, не можешь предсказать ненормальную реакцию со стороны властей.
В те дни каждый делал, что мог. Кто-то выходил протестовать, кто-то-работать. Я работала и понимала, что то, что я делаю, — очень важно и очень ответственно. Как фотограф крупного независимого медиа, я понимала, что от моей работы зависит то, как ситуацию будут воспринимать люди и в Беларуси, и в мире. Может, звучит пафосно, но уже тогда было понятно, что в стране происходит что-то важное, историческое. И ты должен хорошо делать свою работу. Поэтому я считаю, что и этот снимок, и снимки коллег — это свидетельство того, что мы ответственно выполняли свою работу, это то, чего мы не могли не делать в такой ситуации.
Но уже после, осенью 2020-го, стало известно, что из-за снимков находят людей, заводят уголовные дела. Тогда уже встал вопрос, а как снимать? И мы для себя старались ввести какие-то правила. Ведь с таким не сталкивались даже наши коллеги, которые работали во время мировых конфликтов или работы на войне. Коллеги говорили:
«То, что происходит в Беларуси, — это совсем другой опыт, чем работа на войне». Ведь на войне есть правила, а в Минске правил не было.
И в таких ситуациях мы решали, что если человек выходит на протесты и не скрывает свое лицо, то мы можем его снимать. Мы были против того, чтобы блюрить лица, ведь фото — это документ. С другой стороны, фотограф может снимать так, чтобы не было видно, кто на снимке — но это что-то вроде цензуры или самоцензуры.
Поэтому вопрос был сложным, и каждый для себя сам на него отвечал. Я в некоторых ситуациях понимала: что-то я снимаю, что-то снимаю, но не публикую. Это всегда было принятие решений, ведь никогда не знаешь, что будет дальше.
С одной стороны, ответственность и на мне, и на редакции. Потому что я делаю снимки, часть из них отбирает редактор для публикации.
Но, может, это только у меня такие рассуждения. Ведь профессия журналиста иногда циничная, и этот цинизм должен в ней быть, по моему мнению. Ведь если переживать за каждого человека, которого снимаешь, то лучше тогда вообще отложить камеру и удалить архивы, чтобы никому не навредить.
Но, возможно, я переживаю за героев именно этого фото, ведь снимок стал важным и для меня, и для большого количества людей. Его многие знают, он такой эмоциональный… может, из-за этого такие чувства. Ведь бывали ситуации, когда провластные каналы публиковали мои снимки и снимки коллег с подписью, что человек с фото задержан, но они не вызывали таких эмоций.
«НН»: Если бы у тебя была возможность сегодня вернуться в 9 августа — ты бы все равно сделала это фото?
ОШ: Я бы ответила так: уже ничего изменить нельзя, поэтому оставила бы вопрос открытым.
«НН»: Когда ты узнала, что Злата получила три года «химии», что ты почувствовала? Стало легче, что хотя бы не колония?
ОШ: На самом деле, первая мысль, что Злата не виновата, и ей вообще не должны были давать никакой срок.
А второй мыслью почему-то пришло в голову, что это как-то так символично, что она студентка химфака и получила «химию».
Потом уже пришло понимание, что сегодня она вышла на свободу и хотя бы какое-то время сможет выдохнуть и побыть с семьей в нормальных условиях. С одной стороны, это звучит так ужасно… а с другой, приятно, что Злата сможет сегодня обнять родителей и близких.
«НН»: Ты не общалась со Златой? Не говорила с ней после публикации фото?
ОШ: Нет. Но сегодня у меня что-то екнуло. Я бы, может, хотела отыскать ее и передать ей слова поддержки.
«НН»: Можешь выразить сейчас то, что можно сказать публично.
ОШ: Я не знаю, надо ли извиняться, ведь на тот момент никто из нас не мог представить, что будет через полтора года. И [сегодня] это абсолютно ненормальная ситуация, я бы сравнила ее с домашним насилием, так как агрессия — это вина агрессора.
Ни Злата, ни я не виноваты в этой ситуации, виноваты власти, которые это все придумали.
Но я бы хотела сказать, что мне было очень приятно узнать, что Злата — классная, образованная, добрая молодая девушка.
Приятно, что у нас есть такая молодежь, которой можно гордиться. И этот ее взгляд на фото, он держит весь кадр и придает ему силы. Там все женщины очень разные, но у Златы какой-то особый взгляд, такой очень решительный.
И мне бы очень хотелось, чтобы в ее жизни как можно скорее все было бы хорошо. Надеюсь на чудо.
