В токсикологии Больницы скорой медпомощи нам подтвердили, что к ним поступала такая пациентка.
Сейчас Марина Киселевич переведена в обычную палату и смогла рассказать, каким образом попала в больницу с отравлением.
Марина Киселевич. Фото из Фейсбука.
«30 декабря мне позвонили из милиции и спросили, где я нахожусь. Якобы надо опросить меня насчет каких-то постов во «ВКонтакте» под моей фамилией. Я сказала, где я, потому что во «ВКонтакте» не сижу и мне нечего бояться. Но все равно без всяких документов трое сотрудников уголовного розыска Октябрьского РОВД приехали за мной и забрали в отделение вместе с техникой», — рассказывает Марина.
В РОВД женщина рассказала, что активна только в Фейсбуке, и тогда ей начали показывать сообщения оттуда, расспрашивая об авторстве.
«Здесь я уже отказалась свидетельствовать против себя, ссылаясь на 27-ю статью Конституции. На что мне выдали, что я все равно задержана как подозреваемая по 188-й статье Уголовного кодекса (Клевета, — прим. «НН»). Якобы вот есть какое-то заявление какого-то гражданина по факту клеветы (мне даже не сказали, на кого), и будет проводиться проверка».
Женщина рассказывает, что в РУВД ее оставили на ночь в холодной камере с каменным полом размером полтора на полтора метра.
«Там было очень холодно, так, что я не могла ни сидеть, ни спать, и всю ночь проходила. Отпускали только в туалет», — рассказала она.
Утром Марину Киселевич увезли в районный отдел Следственного комитета, но там ее дело вернули обратно.
«Я обратила внимание на то, что таким образом сотрудники РУВД нарушают 108 статью УПК: если меня задержали до возбуждения уголовного дела, то этот вопрос должен решиться в течение суток. Если же оно не решается — меня надо отпустить. Но тут мне сказали, что я буду задержана по административному делу, начали требовать пароль от Фейсбука. На меня стали кричать, угрожать. У меня почему-то не забрали таблетки из личных вещей. И я не выдержала, и выпила свое снотворное. У меня с собой была пластинка — достаточно, как я считала, чтобы умереть».
После этого женщина помнит только как ей вызвали скорую, пытались спровоцировать рвоту, положили на носилки — она потеряла сознание и пришла в себя первого января в реанимации.
В больницу к Марине приходили из милиции — выяснять обстоятельства дела. Она сказала, что для нее это явное доведение до суицида.
«Я сейчас, конечно, понимаю, что это было неразумно с моей стороны, я сильно рисковала, и мой сын только пострадал от моих действий. Но у меня сдали нервы. Я готова была умереть, только бы не в тюрьму по сфабрикованному делу. Видимо, повлияла и та ночь в камере-холодильнике: холод стал для меня настоящей пыткой», — со слезами говорит Марина.
Пока она на капельницах и уколах в больнице, день выписки ей еще не анонсировали.
«Я буду писать на сотрудников Октябрьского РУВД заявление: «доведение до суицида». Это не первый случай давления на меня. Не знаю, с чем это связано. Могу высказывать только предположения. С 2017 года я пытаюсь бороться за сына, осужденного по «наркотической» статье. В 2020-м подавала жалобы на бездействие власти во время пандемии и в ЦИК на то, что Лукашенко зарегистрировали незаконно.
А в ноябре текущего года я написала заявление на Лукашенко в КГБ по части 3 статьи 357 УК (заговор или иные действия, совершенные ради захвата государственной власти, — Прим. ред). Думаю, за это мне могут мстить, так как это не первая попытка отправить меня за решетку. Раньше обходилось штрафами», — высказывает предположения женщина.
***
«Наша Ніва» обратилась за комментарием в Октябрьский РУВД Минска, а также в пресс-службу ГУВД Мингорисполкома. Получить оперативный ответ не удалось. Как только мы его получим, сразу же опубликуем.
Помните 14-летнего футболиста, которого задерживал ОМОН? Слили разговоры силовиков о его деле, а «Наша Ніва» узнала, чем закончилась история
