Это сегодня Алену Киш ставят в один ряд с Анри Руссо и Нико Пиросмани. А 70 лет назад, когда она, с красками за спиной, скиталась по селам в поисках заказов, на нее смотрели как на чудачку. Алене же было все равно. Правда, ровно до той поры, пока ее рай, который она дарила белорусам на своих расписных коврах, оставался востребованным…
Художница Алена Киш — еще одна личность нашего цикла «Белорусские героини», который мы создаем совместно с Samsung Galaxy S9|S9+. Ранее мы рассказывали истории жизни Эмилии Плятер, Веры Хоружей, Ларисы Гениюш, Алоизы Пашкевич и Жанны Капустниковой. Все они достойны того, чтобы о них знали, чтобы ими гордились и помнили.
«Гультайка и нахлебница»
Алена Андреевна Киш родилась в деревне Романово Слуцкого уезда (сегодня это агрогородок Ленино). Точный год рождения художницы неизвестен. Исследователи называют две даты: 1889 и 1896 гг. Алена была второй дочерью в многодетной семье. Почти все Киши в свободное от сельхозработ время любили заниматься рисованием или что-нибудь мастерили. Старший брат Алены Митрофан считался первым в округе плотником. Он даже поновлял выцветшие росписи на стенах Варваринской церкви (известно, что настоятелем тогда был протоиерей Михаил Марьянский). Но самым большим живописным талантом судьба одарила Алену.
Считается, что после смерти родителей, перед войной, семья Киш жила в Слуцке: там было проще прокормиться. После войны все перебрались в деревню Грозово к Нине Дедюшко, единственной сестре Алены, вышедшей замуж и создавшей свою семью. Все члены семьи Киш, чтобы выжить в голодное время, держались вместе. То, что Алена и в такой непростой момент продолжала рисовать, у многих односельчан вызывало неприязнь.
За глаза, а иногда и открыто, ее называли «гультайкой» и нахлебницей. Мол, вместо того чтобы вместе со всеми работать в колхозе, она тут рисует.
Чтобы больше не сидеть на шее у сестры, Алена очередной раз закинула за плечи сумку с красками и холстами и пешком пошла по окрестным деревням. За свою работу она просила всего ничего: где картошки, где хлеба. Заработать денег — такой цели у нее не было.
«Маляванки» как советская арт-терапия
На время исполнения работы Алена останавливалась в доме своих заказчиков.
Кроме самого рисования, многим жителям Слуцка Алена запомнилась как любительница народных песен и защитница животных.
Перед тем, как начать работу, Алена готовила свой «коворкинг». Прибивала к полу льняное, сшитое из нескольких лоскутов, полотно. Набрав в рот воды, сбрызгивала ею «холст», а потом начинала набрасывать эскиз: сначала карандашом, без каких бы то ни было трафаретов — чистая импровизация. После этого начинала раскрашивать. Понятно, что у бедной крестьянки не могло быть качественных, масляных красок. Некоторые современные художники считают, что она довольствовалась анилиновыми красителями, которые, к сожалению, со временем начинали сыпаться на диваны и кровати, над которыми обычно вешали эти расписные ковры.
Самых популярных сюжетов, которые люди заказывали у Алены, было три: «Рай», «Письмо к любимому» и «Дева на водах». Цветные и экзотические, даже сказочные, они сразу завораживали и становились центром внимания, самым ярким местом в доме.
Их названия ясно отражают, что именно эти ковры привносили в жизнь крестьян. Когда строительство коммунистического рая было похоже на ад, людям скрашивал жизнь альтернативный «Рай», созданный руками Киш. Когда исчезала последняя надежда дождаться письма от пропавшего без вести на войне любимого мужчины, крестьянки находили утешение в романтических расписных коврах художницы. В некоторых семьях, где были молодые, незамужние девушки, даже считалось, что изображенное Аленой «Письмо к любимому» обязательно принесет счастье. Можно сказать, что Алена стала своего рода арт-терапевтом для искалеченного сталинизмом и войной поколения.
«Машина жрет человека»
Спрос на рукотворные ковры падал по мере проникновения в деревни фабричных товаров. На смену коврам Алены приходили модные, яркие, фабричные гобелены. Полотна Киш почти мгновенно стали неактуальными и в большинстве случаев с парадных стен отправлялись на пол.
Стоять на рынке Алена не привыкла да и не считала, что ее работы того стоят. Не нашлось в тот момент и человека со стороны, который мог бы поддержать: «Ты молодец! Обязательно продолжай рисовать». А она слышала лишь насмешки.
Не выдержав эмоциональных и материальных трудностей, в 1949 году Алена утопилась в реке…
Некоторые исследователи допускают, что это был несчастный случай: мол, поскользнулась и упала. Но большинство источников склоняется именно к самоубийству. Во всяком случае, Беларусь в тот злосчастный день потеряла так и не открытый самородный талант.
Открытка, посвященная Алене Киш.
Из хлева в музей
Мы с вами так и не узнали бы о существовании Алены Киш, если бы не несколько счастливых случаев. Большинство из них связано с жизнью белорусского художника, также выходца из Слуцка Владимира Басалыги. То, что он стал именно художником, уже счастье, благодаря этому он смог высоко оценить созданные его землячкой работы. Но сама история начинается намного раньше.
Владимиру Басалыге сегодня 78 лет, с женой Валентиной он живет в Минске. Школьникам репродукции его картин показывают на уроках по истории Беларуси.
В беседе с нами Владимир Басалыга вспоминает:
«На лето родители отправляли нас из Слуцка в деревню к бабушке и дедушке. На каникулах мы гостили и у других родственников. За лето успевали посетить немало деревень: Заболоть, Заполье, Василинки, Бокшицы… На стенах в домах родственников я постоянно встречал схожие сюжеты: львы, диковинные птицы, деревья. Рисованные ковры, будто солнышко, освещали дом и днем, и ночью. Глядя на них, мне казалось, что я попал в сказку. А нарисованные персонажи мне даже снились. Я видел их в снах очень часто, шел им навстречу. И как только во сне прикасался ко льву, просыпался от страха и радовался, что это всего лишь сон».
Эти детские переживания отложились в памяти надолго. А когда Владимир Басалыга окончил художественное училище, поступил в институт и встретил там свою любовь, вспомнились снова. Владимир и его невеста Валентина готовились к свадьбе, когда родные тетки спросили племянника: «Какой подарок хочешь получить?». Парень почти с ходу ответил: «Если у вас еще живы остались ваши ковры, я бы хотел получить их». Для теток они не представляли никакой ценности, поэтому те с удовольствием привезли их Владимиру из деревни. Так он стал обладателем первых ковров Киш, а впоследствии задался целью отыскать другие и как можно больше узнать про их создательницу.
В поездках по деревням, где прошло детство, он насобирал 13 работ Алены Киш (и сожалеет, что не удалось больше), а параллельно добывал и краткие биографические факты. Правда, говорит, что запуганные советской системой люди боялись говорить или показывать лишнее, поэтому этнографическое исследование давалось нелегко.
Некоторые из ковров приходилось спасать, в самом прямом смысле извлекая из навоза. Одно полотно Владимиру Басалыге досталось из хлева, где оно служило перегородкой между бодливой коровой и кабанчиком. Побитые жизнью расписные ковры жена художника сначала латала, обшивала края. Впоследствии Владимир Самойлович в своей мастерской брался за их художественную реставрацию.
В 1978 году эти работы впервые «зазвучали» для массовой публики: на Первой республиканской выставке народных расписных ковров в залах минского Дворца искусств. Среди других экспонатов творчество Киш выделялось неповторимым художественным видением. Многое из того, что было изображено на ее полотнах, Алена никогда в жизни не видела. Ни интернета, ни телевидения, ни цветных журналов тогда не было. Но она каким-то неведомым образом знакомилась с сюжетами в своих снах, фантазиях, а потом щедро делилась волшебным миром со всеми желающими.
В 1990-е годы Владимир Басалыга принял решение передать собранные ковры в музей, который мог бы сохранять их и дать возможность познакомиться с творчеством Киш широкому зрителю. Говорит, сначала предлагал их Слуцкому краеведческому музею (как ни крути, Киш — дочь Случчины, но тогда сотрудники только посмеялись над предложением Басалыги, не увидели ценности в «каких-то там лебедях». Зато оценили Киш по достоинству сотрудники Заславского музея, куда Владимир Басалыга передал 11 ее работ.
«На полученные деньги я хотел выпустить книжку про Алену Киш, но планы нарушила девальвация: оставшихся на руках средств уже и бумагу не хватало. Ко мне, конечно, обращались с предложением выкупить ковры. На республиканской выставке один коллекционер из Москвы готов был дать мне любую сумму за серию Киш, но я отказался. Ясно же, что те ковры ему были нужны ради наживы. Мне же важно, чтобы они остались здесь».
Две работы художник оставил в своей семье. На память про 10 лет, ушедших на поиски и возвращение Беларуси имени звезды наивного искусства.
«Ковры, с которыми я так и не смог расстаться, в конце концов подарил сыну, тоже художнику. Дал наказ никогда их не продавать, разве что в случае очень тяжелого материального положения. И с условием, чтобы он хорошо подумал, кому отдает этот клад, в какие руки. Для меня наследие Киш — главная ценность в моей жизни, счастье снова открыть человека, оказавшегося звездой на нашем горизонте», — объясняет Владимир.
Алена Киш и наше время
Нередко, чтобы творчество земляков начали ценить на родине, нужно, чтобы о них заговорили за рубежом. В каком-то смысле это произошло и с Аленой Киш. После того, как имя Алены включили во «Всемирную энциклопедию наивного искусства», о ней всерьез заговорили даже те, кто недавно смеялся над этой «детской мазней».
В 2002-м году под руководством социолога Елены Гаповой Центр гендерных исследований ЕГУ издал иллюстрированный календарь «Женщины Беларуси: творцы культуры». Среди 12 очерках о художницах, которые в разное время творили в Беларуси, один был как раз таки про Алену Киш. Воследствии Алена Гапова с коллегами не раз обращалась к образу художницы в своих исследованиях о роли женщины в белорусском обществе.
В 2010-м году на «Беларусьфильме» вышла документально-художественная лента Галины Адамович «Маляваны рай», стали открываться выставки по всей стране.
Совсем недавно появились шелковые платки и головные повязки, расцветка которых основана на мотивах расписных ковров художницы. Украинка Оксана Циплицкая и белоруска Марина Ахмедова создали собственный бренд «Muraška Adziennie», одной из главных идей которого стала популяризация творчества Киш через сочетание современной моды с белорусским историей.
Подобно Оксане и Марине, к личности Алены Киш не могла остаться равнодушной молодая писательница и рекламист Зореслава Каминская.
«Лет семь назад друг-дизайнер рассказал мне об этой художнице. Я давно интересовалась белорусской культурой и историей, поэтому была очень удивлена, что совсем ничего не знала про Киш. При этом была знакома с творчеством Нико Пиросмани, но даже и не догадывалась, что у нас есть свой представитель наивного искусства. Меня сильно поразило ее творчество. Легло на сердце, как говорится. Я все больше заглублялась в материал и находила все новые факты из ее биографии», — вспоминает Зореслава.
Тогда она не предполагала, что вскоре эти знания пригодятся ей и вдохновят на сюжет для дебютной книги «Русалкі клічуць» [«Русалки зовут»]. «Когда мне понадобилось придумать идею для книги во время обучения в «Школе молодого писателя», я сразу вспомнила биографию Киш. Ее личность меня сильно интересовала и вдохновляла. Но издание получилось не биографическим. Я раскрыла ее не как историческую личность, а как женщину, творца, человека, с несчастной жизнью и счастливым воскресением».
Зореслава надеется, что ее книжка станет для читателей первым толчком, после которого читателю захочется больше узнать про Алену Киш. Писательница верит в то, что общественный интерес к художнице в самых разных проявлениях будет только возрастать (пока же тех, кому имя художницы неизвестно, все еще значительно больше). И верится, что при вводе в гугл фамилии Киш, будут открываться статьи о творчестве и живописные работы, а не только рецепты пирогов с начинкой и треки группы «КиШ».
