«Девочка, какой у тебя красивый рюкзак! А кто тебе его подарил?» — спрашивает женщина в троллейбусе у моей двухлетней дочери. Мара смотрит на нее и не знает, что ответить. «Маруська — спрашиваю я, — хто табе такі заплечнік падараваў?». «Мама», — с гордостью отвечает доченька. Женщина смотрит на меня и говорит: «Ваша дочь говорит по-белорусски? А как она будет жить дальше, когда все вокруг по-русски?» «Цудоўна яна будзе жыць. Лепш, чым мы», — отвечаю ей.
Чтобы растить детей, нужно немало усилий, а если воспитывать их по-белорусски, усилия увеличиваются. Но этого не стоит бояться, ведь широкие врата, как говорят — только в ад.
Белорусскоязычные родители, конечно же, имеют разные взгляды на речевое воспитание детей. Кто-то растит билингвов, разговаривая по-русски и по-белорусски; кто-то разговаривает по-белорусски в семье, но посещает ближайший русскоязычный садик; а кто-то водит исключительно на белорусскоязычные мероприятия, отдает в белорусскоязычные группки детских садов на другой стороне города, скупает все возможные книги на годы вперед.
Чудесно, когда русскоязычные родители понемногу приобщают детей к белорусскому языку: сказки, мультфильмы, белорусскоязычные знакомые. Но досадно, когда белорусскоязычные родители отдают ребенка в русскоязычный садик либо школу только потому, что они близко, потому что так удобнее. Именно им и хочется сказать: защитите ребенка от русского языка!
Я реально смотрю на мир и знаю, что мои дети будут владеть русским языком. И хорошо. Пусть владеют также английским, немецким или любым, который им будет по нраву. Русский язык они выучат в магазинах, поликлиниках, песочницах и, в конце концов, от наших друзей или родственников. И это нормально. Но обидно, когда сами родители ускоряют этот процесс через русскоязычный телевизор, а потом разводят руками — мол, «не получилось».
Мои дети не смотрят русскоязычных мультиков. Смотрят по-белорусски, по-украински, по-английски. Они имеют русскоязычных друзей, но в их окружении преобладают белорусскоязычные детки либо взрослые. Я всегда прошу своих русскоязычных друзей либо родственников стараться говорить с ними по-белорусски. Стремиться — это ключевое слово. И я очень благодарна за такие попытки. Они очень ценные.
Даст ли это какие-то гарантии, что ребенок будет говорить по-белорусски? Никаких. По-белорусски он будет разговаривать только в том случае, если полюбит белорусский язык так, как когда-то его полюбили мы. Тогда, когда дети сами сделают сознательный выбор продолжать так разговаривать, вопреки многим, осмысливая этот шаг. К сожалению, разговаривать по-белорусски еще долгое время останется осознанным выбором, а не обычной языковой практикой. Это я отчетливо вижу по детям своих друзей, которые уже выросли и приняли то или иное решение.
Почему я ограждаю ребенка от русского языка в младенчестве? Потому что белорусский язык не выдерживает конкуренции по всему этому фоновому шуму: русский повсюду. Я не могу изолировать ребенка, но я могу заложить лучший фундамент и подготовить детишек к той ситуации, что в стране с языком что-то не так. Что к сожалению, он в подавляющем меньшинстве, а его носители — люди, которые уже самим белорусским языком несут свет для Беларуси. Я бы хотела, чтобы они приобрели уверенность и могли понимать свою возможность изменять страну, просто говоря по-белорусски.
Уважаемые белорусскоязычные родители, берегите своих деток! Не стесняйтесь просить разговаривать с ними по-белорусски в поликлиниках и бассейнах. Не бойтесь искать новые белорусскоязычные очаги. Требовать белорусскоязычных групп, классов или занятий по акробатике. Объединяйтесь и вместе создавайте мир для своих детей!
Те, кто в русскоязычных семьях начинают «вводить» белорусский язык — не бойтесь «передозировки». Хотя писатель Виктор Мартинович в своей антиутопии и рисует судьбу языка как наркотика, пусть бы он просто остался хлебом да солью. Чтобы все насытились.
