Виталий Ким. Фото: Sipa USA
— Как сейчас проходит посевная?
— В стандартном режиме и с разминированием — количество площадей уменьшилось до половины. Нам не хватает техники и людей.
Нашу область мы разделяем условно на две части: первая, куда оккупанты не приходили, и вторая, где они были. На территорию последней выезжает МЧС вместе с военными. Они все проверяют, разминируют — и после этого начинают работу трактора.
— Люди сейчас возвращаются в Николаев или все же пока еще уезжают?
— Люди уже определились: кто может выехать, кто не может, а кто хочет вернуться. Баланс на отъезд и приезд сейчас примерно нулевой. Те, кто устал жить вне дома, у кого кончаются деньги — они возвращаются.
— Каждое утро мы читаем ужасающие сообщения о том, сколько детей уже погибло в Украине. В этой войне у вас есть какой-то отдельный аспект, который возмущает и злит больше всего?
— Это смерть людей. За этим показателем я слежу каждый день. Радуюсь, когда нет погибших. Тридцать минут назад у нас «гавкнуло» два больших взрыва, сейчас разбираюсь, что это было.
До этого два дня в городе было спокойно. За последние сутки у нас не было погибших, за позапрошлые — 6 раненых. Тяжелые бои идут в селах.
Разрушенный отель в центре Николаева. Фото: NURPHOTO
— Чернобаевка (поселок в 60 км от Николаева) — это уже в какой-то мере печальный мем. Вы можете простым языком объяснить, почему ситуация там повторяется из раза в раз?
— Это удобный пункт под Херсоном для нападения в сторону Николаева. Там есть аэродром. Еще в начале войны россияне начали везти туда технику, но мы разбили их скопление. И они перестали туда ее направлять.
Был момент, когда там находился их командный пункт, но мы тоже его раздолбали. Потом неделю была тишина — и они опять начали туда свозить технику. Логистически понятно, почему они хотят там оказаться. Но мы до них достаем.
— Где вы были, когда россияне атаковали областную администрацию?
— Раньше я иногда оставался ночевать там, но в последнее время старался этого избегать. Утром по дороге на работу остановился, чтобы выпить кофе на улице, — тогда и был ракетный удар. Сейчас здание стоит разрушенное, моего кабинета нет, погибших людей из-под завалов достали.
Администрация Николаева после ракетного удара. Фото: t.me/dsns_telegram
— Под завалами администрации нашли тело главы белорусского общества «Голас Радзiмы» Татьяны Деменниковой. Вы были знакомы?
— Да, общались, но не близко. Знаю, что она из Беларуси и представляла хорошую сторону вашей страны. Можно сказать, что она представляла местную общину.
Когда началась война, она волонтерила и помогала Украине. Она не постоянно находилась в здании, пришла туда по рабочему вопросу.
— Когда вам было последний раз страшно?
— Страшно было в первые два дня. Пугало все: взрывы, стрельба, танки, возможный захват в плен, потеря территорий. Сейчас страха нет, все свыклись — человек такое существо, что привыкает ко всему, кроме холода.
— А сейчас вы не боитесь попасть в плен?
— Боюсь. Но мне некогда думать об этом. Я не тупой, я понимаю, что такое угрозы и риски, но я так же понимаю, как ими управлять. Контрмеры на этот случай у нас есть.
— Вы говорили, что «не видите быстрого завершения войны». Почему?
— Мотивация. Для того, чтобы закончить войну, обе стороны конфликта должны быть удовлетворены. Учитывая то, что в ближайшей — даже оптимистичной — перспективе вопрос Крыма и Донбасса будет подвешенным, непонятно, когда все закончится.
Я не военный эксперт, чтобы давать прогнозы. Это больше основано на ощущениях. Будут меняться стадии войны или ее тип, но это будет продолжаться. Россиянам нужно осознать и изменить свое мировосприятие.
Это не происходит за один день. Ты утром проснулся и думаешь: «Так, точно, мы не оккупанты, х**** все это про нацистов, мы же интеллигентные и взрослые люди». Нет. Это меняется со временем.
У украинцев нет выбора, мы будем стоять, пока у нас есть силы. Вы же видите Мариуполь: без еды, без патронов, но все равно люди стоят. Мы будем — до упора.Если россияне утомятся наблюдать за этим шоу, которое им показывают по телевизору, — а для них это шоу: они сидят на диване в майках и смотрят на это, как на футбольный матч — если они устанут, если им это надоест, если к ним будут приезжать трупы, то тогда они могут поменять свою риторику.
Если люди начнут бунтовать, то правителю нужно будет беспокоиться о внутренней ситуации. Пока в России все спокойно, диктатор может делать все, что хочет. Как только ситуация станет неспокойной, у него будет на одну проблему больше.
— Николаев — пророссийский город?
— У нас город, где часть людей любила СССР и Россию, когда она где-то там, за забором. Но никто не любит Россию, когда она приходит к нам со своими правилами.
Могу рассказать анекдот. Мальчик спрашивает: «Дед, а тебе когда больше нравилось: в 1941-ом году или в 90-х?» Дед отвечает: «В 1941-ом». Мальчик говорит: «Дед, ты что дурак? Там же война была». Дед: «А у меня в 1941-ом стоял». Люди помнят не СССР, люди помнят свою молодость.
— Какое ближайшее будущее у Николаева?
— Светлое. Все зависит от военных действий: будем ли мы прифронтовым городом или война закончится. У нас были великие планы на большую стройку и рост экономики. За время президентства Зеленского мы очень сильно развились, был огромный скачок.
В плане инфраструктурных проектов этот год должен был быть очень серьезным. Мы это все вернем, отстроим — и будем продолжать развиваться.
Дети у фонтана в довоенном Николаеве. Фото: Николаевская городская рада
— Чем вы займетесь в день, когда война закончится?
— Я не знаю. У меня настолько загружен мозг, что я сейчас отключился от других проблем: семейных, экономических, бизнесовых. Вообще нет мыслей. Когда этот день настанет, тогда и решу, что делать. Я дальше самой победы не думаю и не планирую.
— Как вы сейчас спите?
— Прекрасно. Если я сплю пять часов, то это мало, если семь, то это много. За шесть я сейчас высыпаюсь.
— Чтобы вы сказали белорусам?
— Белорусам я бы сказал, что надо бороться. Надо отстаивать то, что у вас есть, чтобы не допустить того, что происходит в России. Надо бороться и развиваться. Я очень болел за вас в 2020 году. Думаю: «Блин, класс. Белорусы тоже пойдут в Европу, будут полностью свободными».
Надо бороться. На сухой земле ничего не растет. Чтобы что-то получилось, надо это почву подготовить. Эта подготовка и есть борьба за свои ценности, интересы и свободу.
