— Многие мои друзья называли меня Лявоном. Я так привык, что на Леонид уже даже не реагирую, будто это не мое родное имя. Если знакомлюсь с кем-то, представляюсь Лявоном, — рассказывает мужчина.
Но главная причина, по которой он решил поменять имя, — вовсе не привычка.
— Сейчас уничтожается белорусский язык, белорусская культура. Идет оккупация Беларуси Россией. И сделать ничего ты не можешь, кроме того, как сохранять в себе белорусскость, хотя бы изменить свое имя на белорусское.
Процедура смены имени на практике заняла около четырех месяцев. Сначала Лявон пошел в ЗАГС по месту жительства.
— Сотрудница призналась, что за все время ее работы со сменой имени она сталкивается впервые. Мне сказали: а ты докажи, почему ты хочешь изменить имя, чем оно тебя не устраивает?
Основными доказательствами послужили скриншоты переписок в соцсетях, где видно, что к мужчине действительно обращаются «Лявон». Таких скриншотов накопилось несколько десятков. Помимо этого, понадобилось написать заявление на смену имени с пояснениями, предоставить свидетельства о рождении — свое и родителей, о браке (если есть).
Кроме того, заявителя направили в Институт языкознания имени Якуба Коласа, где ему выдали справку о том, что имя Лявон может быть использовано в качестве паспортного документального имени.
— Перед этим я позвонил Ниночке Богинской и мы пошли в этот институт. Она взяла с собой книжки с информацией об имени Лявон, — улыбается собеседник.
Потом весь пакет документов из ЗАГСа отправили в управление юстиции Мингорисполкома. Наконец оттуда пришел ответ, что заявителю разрешено сменить имя «Леонид» на «Лявон».
С этим разрешением мужчина пошел в ЗАГС, заплатил государственную пошлину. Правда, ему пришлось обращаться еще и в ЗАГС по месту рождения, где также понадобилось платить пошлину за смену имени в метрике. Ну, а после оставалось пойти в паспортный стол, чтобы получить удостоверение личности на новое имя.
— Когда я был Леонидом, меня все звали Лявон. А как стал Лявоном, многие не могут привыкнуть и называют Леней, — делится парадоксом Лявон Кулаков. — Но я чувствую, что сделал то, что хотел. И мне хочется, чтобы моя история стала примером того, как белорусы могут хранить в себе хоть что-то белорусское.
