«Вход рубль, выход — два»
— Андрей, расскажите немного о себе.
— Я родом с Новополоцка, работал там на региональных телестудиях оператором. В Новополоцке таких сразу четыре; так получилось, что я умудрился поработать на всех. Работал, кстати, какое-то время с нынешним политзаключенным Андреем Александровым. Потом пригласили в Минск, работал на БелаПАН до 2016 года, пока агентство не стали прибивать потихоньку. Какое-то время жил в России, затем уехал в Польшу.
— Как вам работалось на БелаПАНе?
— Вспоминается, как приходилось убегать от милиции, чтобы не стерли материал. Бывало, что и задерживали. Если же получалось сбежать и принести материал, то чувствовал себя таким героем! Разгром агентства, арест сотрудника — одна из причин, почему я сейчас в Украине. В БелаПАН работали такие сильные профессионалы, такие замечательные люди. Очень обидно, что сейчас они сидят. С Ирой Левшиной мы жили по соседству, почти каждый вечер, когда она выгуливала собаку, встречались, болтали о работе, да и обо всем на свете. С Димой Новожиловым мы успели поработать вместе в белорусском представительстве российского телеканала ОРТ. Я знаю всех их, знаю, насколько это порядочные люди, и теперь они сидят в тюрьмах за свою порядочность.
— Ого, так вы и на российском телевидении поработали?
— Если знаете, есть такой белорусский пропагандист Алексей Михальченко, который вел передачи на ОНТ. Мы хорошо знакомы по Новополоцку, работали вместе. Он часть системы, там вход рубль, а выход из нее — два. Хотя как о человеке ничего плохого сказать не могу. Так именно Михальченко познакомил меня с Димой Новожиловым, которому был нужен оператор на ОРТ. Потом уже Дима предложил меня Алесю Липаю. БелаПАН был лучшим коллективом, где мне приходилось работать. Просто золотые люди, мне их очень не хватает.
«Милиция — бизнес, армия — бизнес, церковь — бизнес»
— Чем занимались в России, когда уехали туда?
— Работал на стройке, на мойке автомобильной, заливал бетонные поля. Я посмотрел на Россию изнутри — это же какой-то ужас. Воры там повсюду, начиная от мента, который сканирует тебя на вокзале на предмет наличия денег, и кончая президентом. И это на всех уровнях. Милиция там — бизнес, армия — бизнес, церковь — бизнес. Когда я приехал в Польшу, то у меня был культурный шок, я понял, что у меня есть права, что я могу что-то оспорить. Время в России — это как тюрьме отсидел.
— А россиянам правда свойственный империализм? Или это то, что на них накинул Путин?
— Действительно свойственный. Если брать просто человека, то он человек как человек. Если же брать их как общество, то, конечно, капец. Ты можешь быть бомжом или алкоголиком, но при этом с придыханием говорить, что принадлежишь к России, к империи. Это их так поднимает в собственных глазах. Только по одному праву, что он россиянин, он смотрит на всех свысока — на белорусов, на украинцев, на таджиков. Я работал с таджиками — это такие офигенные люди, с чеченцами — тоже самое. А это и есть нацизм, когда ты считаешь, что твоя нация выше всех остальных.
— Действительно ли Путина в России любят?
— Да. У них общество построено так, что меняются только вывески: «Российская империя«, «СССР«, »Российская Федерация». Не важно как, но им нужен царь, который будет все решать, чтобы ни о чем не задумываться. В Беларуси гражданское общество было намного более развито, намного больше инициатив. В России всего этого было намного меньше. Они радуются, что передают ответственность за страну кому-то другому. И я не верю, что они могут измениться.
«Шанс вернуть страну народу»
— Почему вы выехали в Польшу?
— Работу искал. Жил в Варшаве, немножко в Кракове. Работал там на заводе, доставкой в IKEA занимался. Получил вид на жительство. В 2020 году не поехал в Беларусь, хотя мне и хотелось сначала поучаствовать в протестах. Когда же протесты превратились в «марши выходного дня«: пять дней работаем что ли, а на шестой выходим и показываем свою «невероятность», то я понял, что ехать нет смысла. Единственное, чего я мог достичь — чтобы меня посадили. Я думал вплоть до войны, что буду в Польше строить свою новую жизнь. А тут появился шанс не просто вернуться, но вернуть страну народу.
— Когда вы последний раз были в Беларуси?
— В феврале 2021 года. У меня закончилась виза, ездил продливать. Жил на чужой квартире, пользовался чужой симкой, нигде не светился. Просидел так месяц как мышь под веником; тогда еще летали самолеты, выскочил и перекрестился.
«Польша была, как поездка в Диснейленд»
— Почему у вас позывной «Анджей»?
— Еще в 1970-е поехали с родителями к родственникам в Польшу. Мне тогда было пять лет. Меня там все называли «Анджей», даже родители стали меня так называть. Так и осталось со мной на всю жизнь. Для меня уже тогда Польша была, как поездка в Диснейленд. Она очень сильно отличалась от СССР: все ходят в джинсах, жвачку можно купить в магазине (смеется).
— Так вы со времен советского застоя, получается, по загранице путешествуете.
— Мой дед и четыре его брата во времена Второй мировой войны воевали в польской армии. Они родом из Глубоччины, говорили по-польски. Один из братьев погиб. Мой дед и еще один брат вернулись в Беларусь, а еще двое остались в Польше. С тех пор у нас родственники там. Они помнят, что их корни из Беларуси, но считают себя поляками.
«Я считал, что Путин умнее»
— Что за день для вас был 24 февраля 2022?
— Честно говоря, был шок. У меня много хороших друзей среди украинцев, они сейчас тоже воюют. Начали звонить друг другу. Мы каждый вечер собирались — и все разговоры были о возможной войне. Даже нам уже тогда всем было понятно: если объявят войну, то российских солдат здесь порвут на украинский флаг. И будет именно так, как мы видим сейчас. Нужно быть полным дебилом, чтобы пойти на это. Я считал, что Путин немного умнее. Выяснилось, что нет. Непонятно, как он может управлять страной, если не можешь понять таких простых вещей.
— Вы сразу захотели ехать в Украину?
— Да, мгновенно начал искать пути. Мне было не важно, ехать ли волонтером, парамедиком, или солдатом. Можно все правильно понимать, поговорить, но в момент, когда началась война, слова уже ничего не решают. Решают поступки. Когда услышал,что при белорусском доме в Варшаве формируется батальон Калиновского, то сразу поехал туда. Помогал там — что-то поднести, что-то загрузить. Ежедневно две недели я туда ездил, пока вопрос рассматривался.
«На войну ехал не за романтикой»
— Сколько вам лет?
— Уже в Украине мне исполнилось 53. Но я здесь не самый старший, что было открытием.
— Физические нагрузки вам тяжело даются?
— Сначала было очень тяжело, чего таить. А сейчас уже нет, даже служба становится рутиной. У нас постоянная ротация: кто-то на боевых, кто-то здесь. Я еще не ездил, один из самых поздних. Наверное, на следующей неделе поеду.
— Вы служили в советской армии?
— Да, в Закавкасском военном округе. Базировались в Грузии. Это было время, когда начался военный конфликт в Карабахе, в самих боях участия не принимали, но возили туда гуманитарку, помогали беженцам. Я тогда уже увидел, что война — это не романтика. Поэтому и в Украину я ехал не за романтикой. Единственное хорошее, что есть на войне, — это люди рядом.
— Это же и про батальон Калиновского?
— Конечно. Нет здесь случайных людей. А даже если и появляются, то быстро исчезают. Все очень мотивированы, они готовы пожертвовать собой за идею, за будущее Беларуси. Лукашенко отдал нашу страну оккупантам. Украинцы не забудут, что Киев обстреливали из Беларуси, ему этого не спустят. А мы не простим ему 2020 года, Захаренко и других.
«Смерть «Волата» трудно было пережить»
— С кем-то из погибших белорусов были знакомы?
— Только с «Волатам». Несколько раз разговаривали. Он мне помогал. Хотел сделать ему подарок, а он не взял. Его смерть трудно было пережить. Он великолепный человек, у него была сильная энергия, сила. Он мог уже не воевать, так как был тяжело ранен в 2021 году. Такие люди привыкли все трудности брать на себя, у него огромная ответственность за всех была.
— Победит ли Украина в этой войне?
— Однозначно. Украина с каждым днем становится все сильнее, а Россия — слабее. Санкции также подкосят Россию. Мотивации у солдат нет никакой. Это бессмысленная война, никто не понимает целей. В Беларуси никто, видимо, не верит, что «готовилось нападение с четырех сторон». Видимо, «старший брат» упадет первым, но и Лукашенко не усидит.
