Фото: социальные сети
«Не скажу, что были какие-то проблемы со здоровьем. Может, тревожные звоночки, на которые я обратила внимание, но ничего радикального с ними не делала, — рассказывает Екатерина.
— Начались они в 2020 году во время маршей. Симптомы непонятные, вроде лактации. Только я не была беременна. В общем, тогда, как и всем белорусам, было не до того».
Первый раз к доктору Екатерина пришла весной 2021 года в Минске. В частный центр, который сейчас уже не работает.
«Наша система устроена таким образом, что тебя отправляют ко многим врачам, делают исследования, анализы. И далеко не всегда все они нужны.
На УЗИ мне дали результат. Там было какое-то большое количество кист. Сама врач ничего не объясняла, просто сказала идти дальше. И тут настало то время, когда срочно нужно было ехать в эмиграцию. Вся моя диагностика отложилась на девять месяцев.
В Киеве не обращалась к врачам. Не знаю, почему. Не было вида на жительство, документов. И я понимала, что если со мной что-то случится, то это будет скитание большее, чем в Беларуси», — делится она.
Тревогу Екатерина забила месяц назад, когда у нее появилась опухоль.
«Я ее чувствую, вижу, она довольно большая, — говорит Екатерина. — Особенно при моем небольшом размере груди. Но мне с этим повезло, я вовремя заметила и сразу пошла проверяться.
Она болит, но не сама опухоль, видимо, а то, что вокруг нее. Она реально очень быстро растет. За месяц получилась большая шишка. Ощущение, что изнутри в груди сидит камешек, который давит».
В Белостоке, в который переехала Екатерина после начала войны в Украине, уже озвучили диагноз — первая степень рака, без метастазов.
«Операция назначена на 9 июня. Будут удалять левую грудь и вставлять имплант. Удалят не только опухоль, но и мышечную ткань рядом, близлежащие узлы. И потом, насколько я поняла, назначают гормональную терапию. Если по ее результатам все будет хорошо, то может быть так, что мне не понадобится химиотерапия. Я на это очень надеюсь.
У меня уже дети есть, рожать и кормить не надо, поэтому за то, что грудь вырежут, я не волнуюсь. Только что лысая останусь, очень не хочется.
Обычно, когда я кому-то об этом рассказываю, спрашивают, нельзя ли так, чтобы бюст больше сделали. Но я абсолютно не волнуюсь относительно своих размеров», — смеется она.
Фото: социальные сети
Когда Екатерина приехала в Белосток, она подалась на международную защиту. Все медицинские услуги она будет получать на тех же самых правах, что и граждане Польши.
«Я, как человек без паспорта, должна делать сейчас все такие дела через центр беженцев. Там есть медицинский пункт. В нем мне выписали направление в центр онкологии. Я даже спросила, нужно ли платить за имплант, ответили, что нет, обеспечивает государство.
Кстати, столкнулась с тем, что кто-то там пустил слух, что я прошу деньги на лечение. Не верьте, пока никаких денег собирать не надо.
В общем, мне повезло, что я сейчас в Белостоке. Здесь крупный современный онкологический центр. Наблюдаю много очередей из женщин. Это не то, чтобы страшно, а впечатляет. Никто из врачей не занимается тем, чтобы рассматривать ретроспективу моей жизни. Никто не говорит: «Надо было раньше обращаться». Все по делу.
Меня здесь даже записали на экстренный визит к психологу. Но, скорее всего, я на него не пойду. Не вижу в этом смысла, так как он польскоязычный. Да и что он мне скажет? «У вас рак, живите с этим». А я ему отвечу, что пережила эмиграцию из Беларуси и войну в Украине. По сравнению с этим мой рак воспринимается довольно спокойно.
Может быть, это связано с тем, что я сейчас на антидепрессантах, но они не такие, чтобы серьезные», — рассказывает она.
На вопрос, как она поддерживает себя психологически, Екатерина отвечает, что на это у нее нет времени. Просто живет и делает свои дела.
«Одна работа, вторая, дети, больница. Не знаю, что должно случиться, чтобы я сидела и думала, как себя поддержать. Тем более, много вещей мне сейчас нельзя. Например, пива выпить.
В общем, когда в груди вырастает шишка, которая очень видна, то тут понятно, что с тобой.
Постановка такого диагноза не стала для меня неожиданностью. Страшно не было, я стала думать о том, что мне нужно успеть сделать. Как детей поднять, например. Но мне сосредоточиться на этих мыслях не дали, так как сразу после повели в один кабинет, потом в другой, выписали много направлений, дали литературу даже почитать.
Копаться в себе времени не было. Сейчас это воспринимаю как новый опыт. Он делает меня сильнее», — объясняет она.
За это время Екатерина сталкивалась с женщинами, которые воспринимают рак молочной железы как нечто табуированное. Но для нее это не так.
«Не вижу ничего в этом предосудительного. Тем более своей вины. Я так это не воспринимаю. Другое дело, что график изменился. И, видимо, он сейчас будем таким на всю жизнь. Но будет видно. Мы, белорусы, дважды эмигранты, не можем позволить себя что-то планировать и переживать о том или ином».
Читайте также:
«Доктор сказал, что я родилась в рубашке». Белоруска победила алкоголизм, рак и открыла бизнес в США
Алюминиевая фольга вредит здоровью. Вот в каких случаях
