Выловить Ивана «Бреста» Марчука на интервью было очень сложной задачей. Он постоянно был в зоне боевых действий. Ребята из полка Калиновского говорили, что «Брест» живет войной, что это его стихия. Его густая борода стала одним из символов полка.
Как командир батальона «Волат», «Брест» шел в бой всегда первым, хотя побратимы уговаривали так не делать. Даже на последнее задание был вариант не ехать, так как нужно было решить внутренние вопросы полка. Но «Брест» выбрал ехать. Ивану было 28 лет.
Это интервью урывками записывалось за день до смерти Ивана. Найти сорок минут для полноценного разговора никак не выходило. «Брест» успел ответить только на часть вопросов, на остальные обещал дать ответ, если вернется с боевого задания.
— Иван, расскажите немного о себе. Где вы родились, где учились, чем занимались в Беларуси?
— Я родом из Бреста. Сначала учился в школе с уклоном в языки, но потом родители поняли, что у меня больше физико-математический уклон, поэтому перевели меня в соответствующую школу. Далее для развития своих знаний я поступил в класс общеобразовательного лицея также с физико-математическим уклоном. По окончании школы поступил в Белорусский государственный университет информатики и радиоэлектроники на специальность «Инженер по телекоммуникациям». Там я проучился два года. Почему два? Потому что ясно понял для себя еще на первом курсе — это не мое. Мной всегда руководил дух приключений, а также у меня было обостренное чувство справедливости. На это родители говорили, что до добра такое чувство не доведет и лучше помолчать. Не получается молчать (смеется). Сейчас все приходит к какой-то логической развязке, поэтому я в Украине, где поставил все на кон, находясь в опасности как со стороны КГБ, так и со стороны врагов-россиян.
— Были ли вы в фанатских или оппозиционных структурах в Беларуси?
— Нет, никогда не был. На тот момент к фанатским организациям, которые были представлены в Бресте, я относился не очень серьезно. Я видел ребят из этой среды, вместе общались, учились. Мне не нравилось, что они много пьют, а также не поддерживают какой-то хорошей идеи, а просто ведут хулиганский образ жизни. Что касается оппозиции, то, честно говоря, я не видел каких-то структур, которые бы имели силу и занимались реальными делами. Говорю это не в обиду кому-то, возможно, я тогда просто этого не замечал.
— Как формировалось ваше отношение к Лукашенко? Оно всегда было одинаковым или переживало разные периоды?
— Естественно, разные. Видимо, как и у всех. Это нормально абсолютно. Невозможно о человеке сразу сказать, что он плохой. В зависимости от его политики можно было сказать что-то хорошее, что-то плохое. Это очень детальный вопрос, его нужно разбирать отдельно и много дискутировать.
— Ранее в интервью вы рассказывали, что с 2015 года были в зоне АТО. Почему туда поехали?
— А как было не поехать? Уже тогда было понятно, в какое русло это пойдет. Были надежды, что это все не перерастет во что-то полномасштабное. Но уже тогда АТО было благородным делом в защите братьев от неправомерной агрессии. И уже тогда было понятно, что Россия пытается устанавливать на тех территориях непонятный режим, где творится беспредел.
— Алексей «Психолог» и Юрий «Хмель» говорили, что в памяти остаются абсолютно все операции, где участвовали. Но хочу спросить, что наиболее запомнилось со времен АТО?
— Возможно, я более сентиментальный человек, поэтому и в память лучше врезаются какие-то трогательные моменты, которые заставляют просто все разрываться внутри, вызывают невероятный прилив эмоций. Знаете, этот момент душевности, общение между людьми, когда ты просто перенасыщен эмоциями. Таких моментов в обычной жизни не встретишь. Это моменты духовной близости между людьми. Эти моменты… Блин, это очень сложно… Больше всего, когда я приехал в зону АТО, меня захватило и удивило то, как люди готовы пожертвовать собой, но ничего не требуют взамен, ради собственной страны. Как люди помогают друг другу. Чужой человек всегда готов тебе помочь, зная, что ты отправляешься на передовую. Или на передовой никто для тебя ничего не жалеет, делятся чем угодно.
— Чем сегодняшняя война отличается от АТО?
— Масштаб совсем другой. Тогда не было такого, чтобы все вокруг взрывалось, чтобы работали одновременно и артиллерия, и авиация, и танки, и пехота. Уровень врага теперь совсем уже другой.
— Иван, вы действительно были во французском Иностранном легионе? Какую подготовку он вам дал?
— Я там оказался в 19 лет. В момент, когда решил рискнуть. Во время летних каникул в университете я поехал во Францию, купив обычную туристическую путевку. Я много об этом думал — это было взвешенное решение. Я два года горел этой мечтой. Я понял, что работа инженером — это не мое, я хочу быть военным. В Париже я пошел прямо на вербовочный пункт, где меня ждало множество тестов, отборов. Через две недели меня взяли. Четыре месяца было «учебки», а потом боевой полк. Была отличная подготовка, сейчас это очень заметно. Это помогает мне сохранять жизни парней и действовать максимально грамотно…
Читайте также:
Из-под Лисичанска не вернулись шесть белорусов-калиновцев. Последним сообщением было: «На нас едет танк. Отработал по нему»
