«Здесь сегодня распределяли по отрядам, — цитирует она письмо Статкевича от 4 июля. — Меня распределили в 7-й. На комиссии мне сообщили, что мое традиционное заявление впервые не удовлетворено. Ведь угрозы от «контингента» мне нет, что я и сам знаю. А угрозу от сотрудников МВД они не признают. Но мой опыт свидетельствует о противоположном. Поэтому, чтобы не ставить под угрозу себя, своих близких и знакомых, я откажусь «сидеть» со специально подобранными мне сокамерниками. О чем и заявил на этой комиссии.
Ну вот, только написал эти строки, как в камеру зашла группа сотрудников, чтобы «в последний раз» предложить мне отказаться от своей позиции. Легки на помине.
Я своей позиции не меняю.
Поэтому мне сказали, что я буду наказан и буду сидеть в одиночной камере в виде наказания. Честно говоря, ждал этого варианта. Кстати, как мне кажется, если бы я и не писал никаких заявлений, все равно, до него дело дошло бы…»
И вот еще какую хронологию приводит Марина Адамович из тюремной жизни мужа:
«5-го июля — объявлен выговор,
6-го июля был лишен передачи (единственной в год согласно режиму),
7-го июля — отправлен в ШИЗО на восемь суток,
12-го июля — лишен свидания,
15-го июля должен выйти из ШИЗО.
Вероятно, будет продолжение, как считает сам Николай…»
