Валерий Залужный, главнокомандующий украинской армией. AP Photo / Efrem Lukatsky
Конечно, заявления относительно того, что все может быть решено уже в этом году, выглядят слишком оптимистичными и вряд ли станут реальностью. Но в целом тенденция пока такова, что Россия, скорее всего, потерпит в этой войне поражение.
Впрочем, в глобальном смысле она его уже получила, так как трудно представить, что может произойти, чтобы россиянам удалось достичь тех целей, которые Путин ставил перед началом войны. Ни о какой «демилитаризации» и «денацификации» Украины (читай полный ее захват и превращение в российского сателлита) речи уже не ведется даже в официальных заявлениях Кремля. Вопрос только в том, удержит ли Россия в конце концов под контролем не только часть свежезахваченных земель юга и востока Украины, но также территории самопровозглашенных «ДНР» и «ЛНР» в предвоенных границах и даже аннексированный еще в 2014 году Крым.
Памятник Святому Владимиру на берегу Днепра в Киеве
Успехи ВСУ и неудачи путинской армии с энтузиазмом приветствуются демократической частью белорусской общественности и с ними естественным образом связываются надежды на позитивное изменение и нашей собственной участи, ставшей невыносимой из-за политики постоянного государственного насилия и истребления в Беларуси всего живого, которая последовательно проводится режимом Лукашенко последние два года с лихвой. Но у многих есть и пессимизм:
мол, Украина то освободится, но нам от этого легче не станет. Наоборот, потерпев поражение в Украине, Путин явно захочет взять реванш на чем-то другом, и наиболее очевидная мишень — Беларусь, которую можно под этой маркой формально аннексировать. И кто этому сможет что-то противопоставить, если Лукашенко твердой рукой держит все под контролем, а если кто-то поднимет голову — по ней сразу бьют?
Скептицизм вызывает у многих и та мысль, что якобы освобождения Беларуси можно достичь через вмешательство международного фактора.
Обычно для аргументации такой позиции используется пафосная фраза, что, мол, освободить Беларусь могут только сами белорусы, а ожидать, что это может произойти через вмешательство извне — наивность и инфантилизм.
Однако такое утверждение имеет под собой почву лишь частично. Необходимости вести борьбу с режимом доступными методами самими белорусами, конечно, ничто не отменяет, но это никак не противоречит тому, что очень многие народы в своей истории сталкивались с ситуацией, когда их внутренняя борьба не могла быть успешной без одновременного подключения внешней причины в самых разных формах. Даже такое большое и сильное государство, как Франция, в конце Второй мировой войны было освобождено прежде всего благодаря победам союзников, а не только силами внутреннего сопротивления.
И вот как раз на нынешнем этапе истории мы находимся в такой ситуации, когда внешний фактор никак не меньше, а даже и больше влияет на наше будущее, чем внутренний. Ничего хорошего в этом, конечно нет, но нет ничего и особо позорного, ведь в мировой истории такой случай отнюдь не уникален.
Поэтому надо воспринимать ту ситуацию, в которой мы волей судьбы оказались, как данность, и уже сейчас рассчитывать, каким образом освобождение Украины может привести к освобождению Беларуси и какие факторы на это могут или даже должны повлиять.
Надо сказать, что автор этой статьи не претендует на лавры вещей Кассандры. Дара ясновидения он совершенно не имеет и признает, что с абсолютной точностью прогнозировать следующий ход событий очень трудно, если возможно вообще. Ведь ход этот зависит от очень многих факторов, каждый из которых может изменить базовые условия и, соответственно, вероятность развития событий.
Например, чрезвычайно важно, вступит ли белорусский режим в эту войну полномасштабно, с не только предоставлением россиянам территории страны в качестве плацдарма, но и с непосредственным участием белорусской армии.
Если белорусская армия в войну вступает, то это означает, что политических сдержек со стороны украинцев для того, чтобы атаковать и белорусскую территорию, больше не остается. Значит, они будут это делать при любом удобном случае, если это будет диктовать военная необходимость.
Такое участие в войне, несомненно, будет нам стоить многих жертв разного рода, хотя, с другой стороны, может почти гарантировать то, что режиму Лукашенко не останется места в послевоенных расписаниях — украинцы и Запад будут по-любому заинтересованы в его свержении, даже если для этого придется непосредственно прекратить военную интервенцию.
В отличие от России, Беларусь — не такая большая страна, и временно оккупировать ее военным путем — отнюдь не невыполнимая задача. Тем более что в поддержку режима Лукашенко по понятным причинам явно не развернется масштабное партизанское движение.
Но, пожалуй, лучше рассмотреть другой вариант, который пока что выглядит более вероятным — что Лукашенко так до конца и продержится, в войну окончательно не вступив и сохранив армию. А военные действия продолжатся там, где они идут и сейчас — на востоке и юге Украины. И здесь тоже возможны самые разные сценарии, одни из которых для нас обнадеживающие, а другие — вовсе нет.
Наиболее плохой и трагичный не только для нас вариант — это когда России удастся стабилизировать фронт и превратить войну в затяжную и позиционную, примерно такую, какой она была до февраля 2022 года на Донбассе. Если россиянам удастся не только не отдать Крым и территории «ДНР» и «ЛНР» в границах до начала войны, но и сохранить по крайней мере кое-что из свежеаннексированного. А плюс к этому зацементировать и законсервировать режим на конституционной территории России, окончательно приспосабливаясь жить в режиме самоизоляции.
Если в Европе в результате такого равновесия сторон создастся новый «железный занавес», то при таком варианте Беларусь с Лукашенко во главе неизбежно окажется по ту ее сторону, где и Россия. Со всем, что из этого вытекает. И ожидание изменений может тогда для нас растянуться на неопределенно длительный период.
Может такое быть? В принципе, да. Наиболее ли вероятен это вариант? Скорее всего, нет, прежде всего потому, что Украина не одна, за ней стоит весь западный мир, который, как показала практика, в технологическом плане более продвинутый, его оружие более современное и он готов им делиться с Украиной. Может, не так быстро и не в том количестве и качестве, как хотелось бы, но все же делится. И Запад уже вложил в эту поддержку такие огромные средства и ресурсы, что маловероятно, чтобы он мог взять и просто остановиться, допустив непроигрыш Путиным этой войны.
Рубикон здесь перейден, и западные политики сами все чаще и регулярно об этом говорят открытым текстом — что будут, во-первых, поддерживать Украину столько, сколько потребуется, во-вторых — что Путин не должен победить, а в-третьих — что победить должна Украина.
Если же действия ВСУ на востоке и юге Украины будут при западной поддержке развиваться в соответствии с самыми смелыми или хотя бы просто оптимистичными планами и прогнозами, то надо надеяться, что уже в какой-то обозримой перспективе украинские войска освободят не только то, что путинским генералам удалось захватить в 2022 году, но также захваченные в 2014—2015 годах территории украинского Донбасса, и даже «священную корову» нынешнего российского империализма — украинский полуостров Крым.
Фото: AP
Не надо быть великим пророком, чтобы полагать, что именно необходимость покинуть Крым может стать для России и путинского режима переломным пунктом. Ведь для россиян владение именно этим полуостровом имеет особое значение.
Мы помним о «крымском консенсусе» 2014 года: до каких заоблачных высот возрос тогда рейтинг Путина, как из-за присоединения полуострова становились «государственниками» даже, казалось бы, непримиримые до этого критики власти. Все это не только пропагандистская картинка: в современном российском массовом сознании Крым — безусловно «своя» территория, и его потеря будет воспринята намного больнее, чем Херсон и даже Донбасс.
Именно успех украинской операции по возвращению Крыма может запустить многие внутрироссийские процессы, которые будут влиять и на формирование нового мирового порядка. В то же время и опасность применения Россией ядерного оружия, по-видимому, станет наибольшей в тот момент, когда ВСУ начнут отбивать этот полуостров. Если ядерной войны удастся избежать в тот момент, то дальше она становится уже куда менее вероятной.
Западные государства часто принято ругать за нерешительность и склонность к соглашательству с Путиным. Мол, все они оплетены паутиной экономических интересов, там процветает кремлевский лоббизм и единственная мечта западных политиков — чтобы как-то нынешнюю ситуацию замять, ублажить и снова выйти на партнерство с Москвой, лишь поставив немного Путина на место, потому что он зарвался. И именно с этим, мол, связаны и задержки с поставками вооружений, и тем более нежелание непосредственного вступления в войну войск самого НАТО.
Конечно, определенного смысла, особенно на первых этапах войны, такая логика была не лишена, но сейчас, кажется, колебания закончились и ставка сделана однозначно на доведение до краха нынешнего российского режима.
Однако остается вопрос, как это делать так, чтобы избежать наихудшего сценария для всего мира. Такой сценарий — Третья мировая война с использованием ядерного оружия. Последний фактор наиболее важен.
Наличие у страны-агрессора ядерного арсенала — то, что принципиально отличает нынешнюю ситуацию от прежних.
Весь последний год мы видим, насколько аккуратно действуют западные политики: несмотря на то, что они твердо поддерживают Украину, притом, что важно, не только словами, но и делом, они, тем не менее, стараются не делать очень резких шагов и не жечь мосты. Оружие украинцам дается постепенно и под определенными ограничительными условиями, риторика хоть и жесткая, но относительно сдержанная, окна для переговоров не закрываются — короче, все нацелено на то, чтобы победить Россию, избежав возможной ядерной войны. И по крайней мере пока что это удается.
Прежде всего из-за наличия у России ядерного оружия вряд ли стоит ожидать, что эта война закончится по сценарию Второй мировой: взятием Москвы, установлением украинского флага на Кремлевской башне и дальнейшим разделением России на зоны оккупации с последующим определением их судьбы не изнутри, а снаружи.
Банальную оккупацию России сложно представить также и из-за слишком большой российской территории, на которой в свое время оступились Наполеон и Гитлер: можно занять даже очень много регионов, но россиянам все равно есть куда отступать, тем более что и рассчитывать на открытие Второго фронта на Востоке в этом случае не приходится. Хорошо, если тот же Китай по крайней мере сохранит нейтралитет.
Белорусские бойцы-«калиновцы». Фото: @BelWarrior
Поэтому ставка Запада сейчас, похоже, прежде всего на изнурение России и на стимулирование в ней на фоне военных неудач и усталости от войны внутренних процессов, которые должны привести к смене власти в Москве и готовности новой российской верхушки к переговорам.
Конечно, нередко слышны голоса, что Россия такая страна, что никто нормальный там прийти к власти не может — каждый, кто придет, будет настроен бороться за «русский мир» дальше, поэтому отстранение Путина ничего не меняло бы, война продолжалась бы.
И с этим можно было бы согласиться, если бы война складывалась успешно. Но когда ты проигрываешь и требуешь времени и покоя, чтобы восстановить силы, зализать раны и снова начать атаку, то хочешь не хочешь должен наступать на горло собственной песне, каким бы ни был империалистом.
Так было, например, после революции 1917 года в России, вызванной едва ли не в первую очередь усталостью общества от войны и уверенностью, что ее нужно кончать. Временное правительство, по-большому счету, и погорело из-за того, что не нашло силы прекратить войну, прежде всего из-за того, что имело обязанности перед западными союзниками. А вот Ленин, придя на этой волне к власти, хорошо понимал, что выходить из никому не нужной войны нужно немедленно и любой ценой, чтобы иметь развязанные руки на войну с «внутренней контрреволюцией». И заключил даже «пошлый» Брестский мир, пожертвовав большими территориями на западе.
Сегодняшняя же Россия очень зависима от Запада в самых разных сферах. И сколько бы российское руководство ни храбрилось и ни бросало публичные понты, что нам все равно, есть санкции или нет — они все же очень влияют и разрушают российскую экономику. И даже чтобы накопить новых сил для попытки взятия реванша — нужно время и доступ к западным технологиям.
Дмитрий Медведев на заводе из системы ВПК в Омске. Фото: Ekaterina Shtukina, Sputnik, Kremlin Pool Photo via AP
Поэтому, если российская верхушка избавится от Путина и сумеет по крайней мере отчасти удержать контроль над страной, то вряд ли она будет настроена продолжать войну, которая складывается так неудачно, дальше. Не из-за собственного миролюбия, конечно, и тем более гуманности — вряд ли в современном российском обществе способны прийти к власти идейные демократы. Просто не все зависит от собственных желаний, есть и объективные обстоятельства.
И если оказалось, что к такой войне Россия совсем не готова и быстро усилить ее готовность на данный момент возможности нет, то логично, что нужно из этой войны скорее выходить и начинать заниматься внутренними делами, не дожидаясь, пока все пойдет вразнос.
Тем более что все еще есть жертвы, и расходы на войну, которые ложатся бременем на население, при этом без вдохновляющего результата в виде блестящих побед, неизбежно будут делать ее все менее популярной. Очевиднейшая историческая аналогия — уже упомянутая выше Первая мировая война.
В таких условиях, если на той стороне не против того, чтобы поговорить и, если возможно, договориться о новых правилах сожительства, то почему бы не поговорить и не договориться?
Правда, эти правила сожительства прежними быть объективно уже не могут. 2022 год поменял все кардинально. Несмотря на то, что Запад страшно не хотел выходить из наезженной колеи и радикально пересматривать отношения с Москвой, от которой к тому же некоторые страны Евросоюза оказались в критической энергетической зависимости, Путин своим нападением на Украину и украинский народ своим героическим сопротивлением не оставили ему выбора.
И сейчас уже точно можно сказать, что так, как раньше не будет, в очередной раз фактически все замять и «перевернуть страницу», как это произошло после аннексии Крыма и развязывания войны на Донбассе в 2014 году, более объективно не получится.
Развязанная Путиным полномасштабная война должна окончательно привести к достижению поставленной им цели, одно совсем не с тем результатом, к которому российский лидер стремился.
Имеется в виду неизбежный пересмотр всей системы международной безопасности в регионе и изменение в этом роли России.
Своей авантюрой Путин окончательно похоронил уже и раньше сильно подупавший имидж России как пусть себе капризного, но партнера. Восстановление каких-то отношений, конечно, со временем будет, но тот кредит доверия, который имела в глазах западников Россия ельцинского времени и которым по инерции долгое время пользовался и путинский режим, растрачен безвозвратно.
И это явно будет висеть над будущими международными отношениями даже в том на практике чрезвычайно маловероятном случае, когда послепутинскую Россию возглавят демократические прозападные силы. Ведь в условиях демократии сегодня они есть, а если завтра путем свободных выборов снова придут «национал-патриоты» с реваншистскими намерениями?
Поэтому даже если власть в Кремле сменится на более адекватную, настроенную на восстановление сожженных мостов с западным миром, все равно, пройдя через горький опыт, объединенная Европа должна впредь уделять несравненно больше внимания укреплению системы безопасности на своих восточных границах — с учетом того, что Москве доверять больше нельзя. Тем более если Россия не пройдет денацификацию или демилитаризацию (или дерашизацию, если исходить от популярного сейчас термина «рашизм») по послевоенному немецкому или японскому образцу.
Соответственно и вопросы, выставленные на будущих мирных переговорах на обсуждение, будут касаться не только Украины, но и всей системы европейской безопасности. А потому на них обязательно должен быть поднят вопрос будущего Беларуси. Прежде всего на этом будут настаивать те страны, которые непосредственно с Россией и Беларусью граничат и прежде всего подвергаются опасности.
Почему без этого не обойдется? Ведь территория Беларуси в военном плане стратегическая. Без ее использования было вряд ли возможно такое начало войны, каким оно было, с наступлением российских войск непосредственно на Киев. Да и ракеты в некоторые украинские регионы из нее бросать удобнее, чем из других мест. А наша страна граничит не только с Украиной, но и со странами НАТО — Польшей, Литвой, Латвией.
От белорусской границы до Варшавы — те же приблизительно 200 километров, что и до Киева, до Вильнюса же вообще 40 километров. Поэтому соглашаться победителям на то, чтобы эта территория оставалась под контролем Москвы, было бы, мягко говоря, непредусмотрительно.
О том, что в западном мире прекрасно понимают важность Беларуси и не собираются ее бросать на произвол судьбы, четко свидетельствует тот факт, что уже два с половиной года на самом высоком уровне в западных столицах продолжают принимать Светлану Тихановскую, и после начала войны интенсивность ее встреч никак не спала. Это не случайно:
тем самым все еще подчеркивается, что белорусский вопрос в глазах стран Запада не является решенным и нынешнее руководство Беларуси для них не является легитимным. И этот факт имеет в определенное время оказать свое влияние.
При любых переговорах с Москвой вопрос нелегитимности белорусского руководства будет поставлен ребром, и он позволит предложить возможность решения проблемы даже без сильного формального унижения Кремля. Мол, мы не настаиваем на том, чтобы Беларусь обязательно рвала связи с Москвой, но решение относительно этого должен принять белорусский народ. А чтобы народ мог продемонстрировать свою волю, необходимо проведение новых, не бутафорских выборов.
Путинская довоенная Россия по такому требованию поиздевалась и посмеялась бы, а вот Кремлю, который потерпел военное поражение и озабочен тем, чтобы выгребаться из той ситуации, в которую сам себя загнал, скорее всего так себя вести уже будет проблематично, и он вынужден будет идти на уступки во вторичном, чтобы сохранить главное. Сохранение же власти Лукашенко — дело явно вторичное, когда на карте власть твоя собственная. «Не да парасяці свінні, калі яе смаляць».
А что при этом Лукашенко? Чрезвычайно наивно было бы рассчитывать на то, что он может поддаться на какие-то западные ультиматумы и сам под их влиянием отказаться от своей власти. Предыдущие десятилетия засвидетельствовали, что неограниченная власть для него — высшая ценность, без которой он жизни не представляет. И держаться за нее будет буквально до последнего, даже не имея внешней поддержки. Тем более что и ему лично, и его семье, и наиболее задействованной в репрессиях части окружения деться уже некуда, все мосты за последние два года сожжены.
Безусловно, добровольно Лукашенко не уйдет даже при самой неблагоприятной для него ситуации.
Но держаться при полной поддержке Москвы и держаться в условиях, когда ради своих шкурных интересов та согласилась им пожертвовать — большая разница. В таких условиях твердо рассчитывать, что система, которая немного пошатнулась, но выстояла в 2020 году, не даст на этот раз более основательную трещину, никак не приходится. Тем более система, в которой нет живой идеологии и которая явно не имеет поддержки со стороны активной части населения.
Притом в условиях, когда Западом могут вполне серьезно ставится даже ультиматумы о готовности, в случае отказа уйти мирно, оставления и военной силы.
На украинско-белорусской границе
В новых обстоятельствах Запад как победитель в войне явно будет иметь возможность действовать максимально решительно и непоколебимо — если не в отношении великой ядерной державы, то по крайней мере к мелкому диктатору на своих границах, которого даже пытаться вписывать в новую конфигурацию — означает подкладывать под нее новую бомбу.
Такая ситуация не обязательно сложится, но она может сложиться. И именно в этом может быть большой шанс для нас, очередное окно возможностей. Мы сами на самом деле имеем не так много механизмов, чтобы время его появления поторопить — ситуацию формируют прежде всего факторы, мало зависящие непосредственно от нас.
Светлана Тихановская во время выступления в Комитете по внешним делам Европарламента
Но в тоже время должны и внутри страны, и за ее пределами готовиться, чтобы потенциальное окно возможностей использовать. Задача-минимум — не углубляться во внутренние ссоры и сохранять субъектность, достигнутую по итогам 2020 года. Многое может зависеть и от уровня нашей сплоченности.
Читайте также:
«Лукашенко слишком «политическое животное», чтобы обращать внимание на такие мелочи». Украинская риторика и белорусская реакция
«Логика украинцев относительно санкций против лукашенковцев — в белорусских интересах тоже»
Правда ли, что белорусы носят в себе «гены рабства», а украинцы вольнолюбцы от природы?
