Протодиакон Максим Логвинов
«Приветствую, отец Максим.
Давно не виделись, а жаль. Обняла бы вас с радостью, вот искренне. Даже несмотря на то, что сейчас мы с вами по разные стороны баррикад — или даже, страшно сказать, по разные стороны фронта.
Думала о том, чтобы немножко больше рассказать о себе в этом письме, но вряд ли это нужно. Уверена: много из того, что хочу вам сказать, вам сообщили бы и другие прихожане, главное — чтобы находились силы и желание их услышать.
Прочитала вчера, что вы пошли на фронт за российскую власть. Не сразу разобралась в своих чувствах на этот счет. Не могу сказать, что чувствую какое-то разочарование, так как за время с августа 2020-го мы все стали сильнее и разбить нам сердце не так просто. Точно чувствую к вам любовь, как и тогда, когда мы причащались из одной чаши и молились с вами вместе. Помните, как в послании апостола Павла к Коринфянам? «Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится». Вот и тут так.
Я верю, что вы хороший человек. Мне близка мысль булгаковского Иешуа о том, что все люди добрые, злых людей нет на свете. Никогда не видела с вашей стороны проявлений каких-то недостойных чувств, за исключением, может, отношения к уважаемой Наталье Василевич. Видела вас способным на какую-то доброту, что скрывалась за вашей брутальной внешностью и поведением.
Я надеюсь, и теперь она поможет вам меня услышать.
Отец Максим, зачем вы пошли на эту войну? Зная вас, наверное, это был голос сердца. Но эта война, этот конфликт, начавшийся еще до февраля 2022 года, приносит боль не только россиянам, но и украинцам, и почему ваше сердце их не слышит?
Я не буду ссылаться на какие-то конкретные истории, на цифры погибших, ведь вы, наверное, назовете их фейками (простите, если не так). Но, как христианин, вы не можете быть за войну, за смерть, за слезы, за то, чтобы матери хоронили детей, за то, чтобы люди убивали друг друга, я не могу поверить в то, что вы за это.
В Украине, отец Максим, наши братья и сестры, и если они не ходят в храмы Московского патриархата, они не перестают быть нашими братьями и сестрами, разве нет?
Брат мой во Христе, мы вместе молились и причащались, так почему же мы чувствуем это настолько по-разному? Что с нами случилось? Верю, что боль разрывает и ваше сердце, но почему же вы этим своим шагом благословили войну?
Отец Максим, зачем эта война? Вы можете сказать самому себе, за что вы сражаетесь? За жителей Донбасса? За честь России? За то, чтобы НАТО не подвинулось ближе к России?
Или за что-то еще? Не буду говорить о своем отношении к этим целям, ведь вы меня не услышите, не желаю по этой же причине приводить какие-то рациональные аргументы, которых у меня много. Скорее, обращусь к христианскому в вашей душе, ведь каждая душа — христианка. И спрошу: какие такие цели, даже самые хорошие, оправдывают войну? Как говорил Христос, дерево познается по плодам, а какие плоды у того, что делает в Украине Россия?
А еще, отец Максим, я беседовала с некоторыми вашими соотечественниками, россиянами. Знаете, в России хватает тех, кому не нравится эта война, они ее не хотели. Думаете, каждый россиянин готов пойти на фронт, чтобы отстаивать — как вам может показаться — свое право жить в мире? А нет! Для многих эта война — скорее передел имущества между олигархами, а еще — препятствие на отчаянной попытке строить свою жизнь.
Нет, отец Максим, не переводите стрелки на США и Европу. Знаю, что там есть свои проблемы, но сейчас мы говорим о нашей судьбе и о нашей жизни, о том, за что нам отвечать перед Богом. Как по мне, важнее этого и наших ближних ничего быть не может, не зря же Бог поставил нас в эти обстоятельства.
У меня чисто технический вопрос. Неизвестно, какую конкретно роль вы выполняете на фронте — воюете, или вы там только военный клирик. Если поехали на фронт через военкомат, то вряд ли в качестве клирика, хотя буду надеяться на другое.
Но вспоминаю, что каноны не так просто относятся к тем, кто воюет. Если точнее, то 13-е правило святителя Василия Великого говорит: «Убийство на войне отцы наши не считали за убийство, даруя, как мне кажется, покровителям добродетели и благочестия. Но, может быть, было бы хорошо порекомендовать, чтобы они, как те, кто имеют нечистые руки, три года удерживались от приобщения только Святых Тайн». Проще говоря, это отлучение от причастия на три года. А вы служите в Минске на Пасху и будете, как и все клирики, причащаться на пасхальной литургии, разве нет?
Так странно, отец Максим, я пишу вам это письмо в Страстную Пятницу — день, когда распяли Христа, самый печальный и трудный день в церковном календаре. Видимо, есть в этом какой-то смысл — мы же с вами знаем, что у Бога ничего не бывает просто так. По-моему, мы все в последние несколько лет распинаем Христа, вам так не кажется?
Каждая наша Страстная Пятница проходит с предчувствием Пасхи, когда Христос побеждает смерть, любовь и жизнь побеждают смерть. Две тысячи лет назад, когда распяли Христа, этого предчувствия еще не было, но Пасха все равно пришла, хотя ее и не ждали.
Верю, что так будет и сейчас, и за самыми темными временами придет победа любви и жизни — хотите вы того или нет, но придет она как победа Украины. Я желаю вам увидеть ее своими глазами (а до тех пор не убивать своих братьев и сестер и не помогать в этом убийстве другим).
Желаю вам увидеть мир, где не думают о врагах с Запада или Востока, а строят свою жизнь, где вместо тюрем создают ракеты на Марс и лекарства от смертельных болезней, где политзаключенный, которого вы сейчас можете считать последним террористом, вместе с вами будет стоять на Литургии и молиться «Возлюбим друг друга, дабы в единомыслии исповедовать отца, и Сына, и Святого Духа». Где не будет больше боли и выстрелов, ибо Христос среди нас.
И есть, и будет».
«Наша Нiва» — источник качественной информации и бастион беларущины
ПОДДЕРЖАТЬ «НН»Протодиакон минского Петро-Павловского собора пошел воевать за Россию. Вениамин благословил
«Не стоит всех собак вешать на Сталина» — священники о православном празднике на «Линии Сталина»
