«Одна из дурацких идей, которая не первый год продвигается нашими интеллектуалами, мол, «для белорусов наиболее исторически близкий народ — литовцы». Объясняется это более чем 600-летним сожительством в одном государстве. Где-то еще глубже лежит настоящий базис такого мнения: считается, раз народы жили в одном государстве, то они исторически близки.
Такой подход ошибочен: если руководствоваться им, арабы и евреи в Израиле тоже очень близки, так как живут в одном государстве, — написал Валерий Булгаков у себя в фейсбуке.
— Или те же самые литовцы с русскими, потому что пожили в одном государстве без малого 200 лет.
В одном государстве много веков жили арабы и испанцы, немцы и евреи, и не сказать, чтобы это их серьезно сблизило.
А кто же тогда наиболее исторически близкий народ для белорусов? — задается вопросом Валерий Булгаков.
— Естественно, украинцы, с которыми до XV-XVI веков у нас был один письменный язык, а позже — одна национальная идентичность».
«Согласен с Булгаковым», — коротко отреагировал доктор исторических наук Александр Кравцевич.
«Я прочитал обзорную книгу Плохия по истории Украины от скифов до Майдана — там никакие белорусы, Беларусь, ВКЛ, Минск, Вильнюс, пожалуй, ни разу не упомянуты. Исторически Украина (центральная и восточная) последние три-четыре столетия существовала в тесной связи с Россией и российским культурным пространством, а Беларусь — с Польшей и польским. Короче, после этой и других украинских исторических книг я почувствовал, что мы гораздо дальше друг от друга, чем это может казаться. Сближает нас некий параллелизм с начала ХХ века, но и там много чего скорее воображаемого, чем реального. Здесь очень большую роль играет язык. Он сильно сближает более удаленное (нас и украинцев) и разделяет более близкое (нас и литовцев). И это сильно влияет», — возразил Булгакову переводчик и журналист Сергей Шупа.
«Вопрос только, кто эти «мы», учитывая, кто владел и пользовался письменностью в XIV-XVI веках (и насчет «одной» у лингвистов совсем не такое однозначное мнение), и как раз это самое политическое и социальное состояние ВКЛ позже (по Люблину особенно, но, как показала практика, и до) не имело одной идентичности со знатью южных земель», — зацепился за одно из утверждений Булгакова историк Кирилл Карлюк.
«У белорусов и украинцев в упомянутые времена не было единой национальной идентичности по той простой причине, что национальной идентичности еще не существовало вообще», — уточнил этнолог Павел Терешкович.
«Валерий Булгаков продвигает еще одну дурацкую идею большей близости украинцев, чем поляков и литовцев. На севере и западе Беларуси рассуждать об исторической близости Украины просто смешно!», — категорически заметил священник Юрий Борок.
«В принципе, да, только Украина большая и разная, есть и совсем дальние части, а есть и такие, где даже границу трудно провести… — согласился Юрий Потюпа. — Но главное то, что именно Украина последние два столетия служила образцом для подражания. После украинской «Энеиды» появилась белорусская, Богушевич пожил в Украине и вернулся мессией белорусскости, с Короткевичем произошло то же самое… Примеры и параллели можно долго перечислять».
«Контактировал с украинцами, поляками, балтами. Да вот впечатление, что, действительно, ментально мы ближе к балтам, чем к остальным соседям. Собственно, ничего удивительного, ведь наша нация и возникла на Балтском субстрате», — написал Алесь Борисевич.
«Для белорусов самый близкий народ — великорусы. Что и подтверждается Союзным государством и в том числе поддержкой агрессии РФ против Украины, — критически заметил историк Алесь Белый. — А реально надо говорить не о «народах», а о цивилизационных матрицах. Выбор фактически только между двумя: Российской Империей и Речью Посполитой. Украинская война стала катализатором возрождения Речи Посполитой как регионального блока. Как проект, она сегодня четко оформилась. И Литва, и Украина туда входят. И они ближе друг к другу, а также к Польше, чем любая из них к Беларуси. Реальная Беларусь от всех этих трех стран бесконечно далека», — считает Белый.
«Современный посполитый белорус больше всего похож на русского», — написал переводчик Александр Петкевич.
«Поляки. А ментально — словаки. Может эстонцы еще. Сейчас не XVI век», — полярно считает историк Владимир Шипило.
