Чтобы избавиться от эпидемии, делали обряд вспахивания деревни. Фото с сайта medvestnik.by
Жертва болезни как традиция
С мифологической точки зрения болезнь выступает как концепт культуры, связанный с отклонениями от нормального состояния.
Причины болезни — действия враждебных сил, кара за нарушение различных запретов. Главную роль в этом играл представитель злой невидимой силы — дьявол или черт. Еще в конце 19-го века в волостных правлениях разбирались судебные дела, когда человек жаловался на действия предполагаемого знахаря, который своими чарами якобы причинил ему реальный физический вред.
По поверьям, перед своим появлением болезнь дает определенные знаки. Так, во сне человек начинает видеть небо, медные деньги и вещи, шубу какого-то животного, яблоки, груши, яйца, он становится одиноким без причины.
Признаками эпидемий считали кометы на небе, круги вокруг Солнца и Луны, затмение небесных светил, гром зимой, неурожай, длительное возбуждение домашних животных, вой собак, карканье ворон, появление филина вблизи жилища и другие проявления.
Некоторые болезни представляли в зооморфном облике.
Так, горловые и грудные заболевания представляли в фигуре медведя, а болезни с сильным кашлем имели вид кошек, особенно черных.
В облике козла объявлялись болезни, при которых была одышка, спазмы желудка, рвота. Эпидемию (напасть, поморок) в народных рассказах представляли в образах кота или собаки.
Поэтому, видимо, обычай держать в доме кошку и собаку был связан еще и с таким старинным предрассудком, как переход человеческой болезни на этих животных. Например, если прицепится к хозяину какая-то злая немощь, то чтобы она покинула его, нужно запустить в дом кого-то из вышеуказанных животных.
Но обычно демоны болезней имели антропоморфный вид красивой молодой женщины или старой уродливой бабы с длинными руками и ногтями, чудовищного одноглазого деда с лохматой бородой и оскаленными зубами.
Приобретя человеческий облик, поморок стремился просочиться в незараженное поселение. Он останавливался на окраине, просил кого-то из прохожих помочь ему переправиться через реку или канаву. Не подозревая никакой беды, крестьянин помогал старому, немощному существу попасть в деревню.
Оказавшись в селении, напасть начинала сеять там заразу. Ради этого она помечала одни дома черными буквами, другие красными, звала под окнами по именам хозяев, а кто откликался, тот начинал болеть и вскоре умирал.
Когда наступала эпидемия, люди применяли различные профилактические меры: пахали землю вокруг поселения, зажигали большие костры в разных его концах, ставили защитные кресты, вешали на них «абыдзённікі» — полотенца, сотканные за одну ночь.
Причиной такой напасти часто считали кого-то из местных людей, нарушивших те или иные табу, или тех, кто занимался плохим волшебством. Иногда, чтобы остановить эпидемию, такого человека убивали или закапывали живым.
Если это был уже умерший и похороненный односельчанин, то раскапывали его могилу, отрубали голову, клали между ног и снова засыпали. При повальных болезнях и эпидемиях в окрестностях живым закапывали первого заболевшего в деревне. Если эпидемия не прекращалась, а только усиливалась, отправляли в могилу стариков, смерть которых могла произойти в ближайшем будущем.
По свидетельствам архивных судебных дел, в 1831 году в Новогрудском уезде крестьяне даже хотели закопать заживо своего священника, но тот уговорил дать ему время, чтобы подготовиться к смерти.
Тогда на кладбище заманили старую женщину и спихнули ее в яму, где уже были положены тела умерших от болезни, и засыпали землей. Иногда в таких случаях в жертву болезни приносили сироту.
Оспа
Также «воспіца», «рабуха», представлялась в образе антропоморфного создания неопределенной внешности. Но внезапно она могла принять вид либо молодой девушки в черной длинной и блестящей одежде, либо злобной и отвратительной старухи с одним сильным зубом, одетой в белую одежду.
В намеченную жертву она брызгала слюной, и у той на лице оставался след. О переболевших оспой говорили, что на лице «чэрці гарох малацілі ці ячменныя крупы дралі»
Оспа. Художник: Валерий Славук
Холера
В воображении наших предков изображалась то холодной красавицей, которая машет из-за могильника на село красным или черным платочком, то девушкой во всем белом, то ужасной дамой с длинными светлыми волосами и блестящими глазами, которая разбрасывает зерно болезни, вынимая его из корзины и примешивая к огородным семенам, в результате чего то делается зараженным.
Также холеру представляли высокой тощей синей женщиной, одетой во все черное, или страшно гадкой бабой, словно склеенной из мглы, или женщиной на коровьих ногах, разъезжающей на тройке вороных лошадей и нюхающей табак.
Холера иногда принимала вид бедной женщины и просила, чтобы ее подвезли, а доехав до деревни, начинала «косить всех людей». Чтобы она не пробралась в деревню, разжигали на дороге охранный огонь, который горел постоянно. В качестве охраны на обоих концах деревни закапывали полотенца-«абыдзённікі», ставили кресты.
В одной из деревень бывшего Бобруйского уезда во время напасти холеры 1830-х годов умирало много людей, а в семье священника все были здоровы. Крестьяне объясняли это тем, что у батюшки были злобные собаки, которые не пускали холеру в дом.
Лихорадка
В народе ее еще называли «трасца», «трашча», «хіндзя» («хондзя»), «шуня», «цётка»… Персонифицировалась в женском облике разного возраста и в зависимости от времени года. Так, рано весной лихорадок представляли молодками с распущенными волосами, а поздно осенью —уродливыми старухами, которые сидят на ветках деревьев и колеют от холода.
Лихорадку разделяли на различные виды: смертельная, внутренняя, поверхностная, сонная, горячая, синеющая.
Считали, что это сестры-лихорадки, они ходили по миру, звали людей по имени, а кто откликался, к тому одна из сестер забиралась под одежду и приносила ужасные страдания. Выпив из него соки, лихорадка переходила к другому человеку. В некоторых местах считали, что существует 12 сестер-лихорадок, а в некоторых даже 77.
Страх перед лихорадкой запрещал человеку ругать эту болезнь, а на Деды ее даже звали на ужин. Чтобы не подцепить, советовали купаться в ледяной воде, спать в горохе, когда тот цветет, принести в жертву сваренное яйцо на распутье дорог или в болото.
Лихорадки. Художник: Борис Заброхин
Один из способов такого жертвования был следующий: яйцо от черной курицы делили на 77 частей, по количеству лихорадок, складывали в тряпку и слева бросали в воду, потом не оглядываясь бежали домой. Также в качестве жертвы в воду бросали одежду больного, деньги и др.
Чтобы у болезни возникло отвращение к своему избраннику, больному советовали поцеловать свинью в лыч. Верили, что после этого лихорадка обязательно покинет его.
При лечении использовали круг магических цифр. Так, больного заставляли оббежать вокруг дома 13 раз. Оберегами от лихорадки считали пасхальное яйцо, голову змеи, кольцо из гвоздя от гроба, нитку с 12 узелками.
Чума, «Маравая Панна»
А еще «мор», «мара», «чорная немач». Эту болезнь представляли в образе черной женщины, воздушного существа, обладающего огненными стрелами, или огромной белой женщиной с платочком в руке. И над какой деревней она помахает своим смертельным платком, в той деревне и проявится мор. Иногда она машет платком, просунув руку в окно какого-нибудь дома, и тогда в этом доме начинают умирать люди.
Моровая Дева заглядывает в комнату. Художник: Юлиуш Косак
При приближении к выбранной местности белая женщина превращается в темную птицу (филина или сову), носится в воздухе и ищет себе жертву. Если она преследует какого-либо человека и зовет его по имени, никогда не нужно оглядываться.
Надо с молитвой идти вперед, а иначе чума проткнет своей стрелой. Тогда черная отрава разольется по крови, и вскоре смерть настигнет человека.
Чума не переносит крика петуха и собачьего лая. Поэтому везде, где она царит, собаки перестают лаять, а пение петуха становится хриплым.
