1) Определение будущих победителей
Первый этап, пожалуй, самый важный. На нем происходит утверждение будущих победителей выборов — как парламентских, так и местных. Все дальнейшее — просто процедура по юридическому сопровождению этого решения.
Бывшие депутаты подробно рассказывали «Нашай Ніве» о том, как согласовывались их кандидатуры. Этот процесс начинается минимум за год до выборов. Еще когда только происходит регистрация инициативных групп по сбору подписей, уже точно решено, кто победит, а кто составит конкуренцию, но проиграет.
Читайте также:
Голосуй не голосуй. Исповедь бывших депутатов о том, как Лукашенко назначал их в парламент
С «победителем» на президентских выборах все еще понятнее, тут обсуждать вообще нечего.
2) Составление территориальных и избирательных комиссий
Всего на этих выборах создано около 5500 участков. В каждой из комиссий может быть от 5 до 19 человек. Это значит, что непосредственно в фальсификациях принимают участие минимум 27500 человек, а на самом деле гораздо больше.
Пропускать «чужого» человека в комиссию не хочется, но даже если он попадет, ничего страшного в этом нет. В случае честного подсчета результаты будут скорректированы на районном уровне.
Тем не менее комиссии стараются набирать из коллег, которым предстоит работать и после окончания выборов — из работников школы или другого государственного учреждения. Психологически сложнее выступить против «своего» коллектива, чем против незнакомых людей.
Система дала сбой в 2020, когда сотни членов избирательных комиссий под давлением общества (а в некоторых случаях под давлением совести) отказались выполнять преступный приказ и зафиксировали победу Светланы Тихановской. Работа над ошибками была сделана — ненадежных людей поменяли, а списки членов избирательных комиссий больше не публикуют в открытом доступе.
Читайте: Как голосовали за Тихановскую. Несфальсифицированные протоколы президентских выборов
3) Допуск кандидатов
Будущие победители и их спарринг-партнеры определяются задолго до выборов, но что делать с теми, кто решил баллотироваться по собственной инициативе, собрав подписи в свою поддержку? В компании-2024 было принято принципиальное решение — не регистрировать лишних людей. Поскольку оппозиционных претендентов и так не было, удар был нанесен по амбициям пророссийских активистов. Ни одного из них не зарегистрировали.
Читайте также:
Главный адепт русского мира и СССР пролетел мимо парламентских выборов
Кроме того, своего кандидата на местные и парламентские выборы может выдвигать любая зарегистрированная партия. Раньше, когда оппозиционные партии имели легальный статус, количество кандидатов было фактически неограниченным. Сейчас, в условиях абсолютной стерильности, остались только четыре декоративные партии. Их представителей преимущественно регистрировали — как доносчицу-коммунистку Ольгу Бондареву — но шансов на победу эти несогласованные персонажи не имеют. Их ждет последнее место.
Идеальный округ — 2024 на парламентских выборах включает в себя двух или трех кандидатов, в областной совет — двух кандидатов, в местные советы достаточно и одного.
4) Досрочное голосование
Когда система фальсификаций только формировалась и укреплялась, досрочному голосованию уделялась важная роль. Вброшенные ночью бюллетени позволяли накрутить явку до нужного уровня, так как на местных и парламентских выборах нужно было продемонстрировать, что проголосовало 50,01% избирателей. Сейчас ограничение снято, выборы состоятся, даже если на участки пришел один человек.
Кроме того, досрочное голосование позволяло сформировать для рядовых членов комиссий имитацию справедливого подсчета. По крайней мере они могли оправдывать себя тем, что на самом деле пересчитали сотни бюллетеней с птицами в поддержку Лукашенко. Не задумываясь, откуда взялись эти кипы бюллетеней, когда явка на самом деле была минимальной.
Сейчас досрочное голосование — абсолютно вторичный этап. Его можно было бы отменить — и не поменяется ничего. У него остается только психологическая функция. Досрочное голосование приучает к беспомощности — если еще до дня основного голосования демонстрируется, что проголосовали более 50%, то чего можно еще ожидать?
4а) Следующим этапом фальсификаций можно было бы назвать борьбу с независимыми наблюдателями, но в нынешних условиях диктатуры такого явления просто не осталось. Следить за фальсификаторами не будет никто.
5) Подсчет бюллетеней
Как ни ужасно звучит, но и этот этап в белорусских реалиях сейчас теряет смысл.
Пока технически это выглядит так — каждый член комиссии получает свою стопку бюллетеней, в тишине подсчитывает ее и в тишине передает свои цифры председателю комиссии. В результате общую картину видит только председатель комиссии (может, еще и секретарь). Председатель заполняет итоговый протокол с теми цифрами, которые посчитал нужным записать. Остальные подписывают его с обратной стороны, зачастую даже не посмотрев на первую страницу.
Какие цифры записывает председатель комиссии? Те, что ему приказали сверху. Пока не было случаев, чтобы кто-то из председателей выехал за границу и подробно описал этот механизм. Спускают ли конкретные цифры за каждого кандидата? Дают ли только ориентиры? Скажут ли, сколько нужно писать в строчке «против всех» и испорченных бюллетеней?
Важный момент: в итоговом протоколе нет вообще ни одной действительной цифры. Они все написаны из головы. Ведь если начать считать реально, то на обычном участке в Минске получится явка 20-30%, если не меньше. И все остальные цифры тоже начнут плясать — получится, что за победителя проголосовали 15% от общего числа избирателей. Такой протокол просто не примут в районной комиссии, так как он слишком выбивается из ряда остальных и дискредитирует сами выборы.
6) Корректировка результатов на районном уровне
Теоретически можно допустить, что на каком-то участке члены комиссии все же подсчитают голоса относительно честно. Председатель передаст протокол в районную комиссию — и никогда не узнает, что с этим листом произошло впоследствии. На месте его могут просто переписать, и проконтролировать это невозможно.
Напомним, что в 2020 году сумма голосов за Светлану Тихановскую на тех немногих участках в Минске, где вывесили хотя бы какие-то протоколы, превышала цифру голосов, которую ЦИК засчитал Тихановской в столице. Это значит, что часть протоколов была подменена.
Если в участковую комиссию еще может попасть неподконтрольный человек, то на районном уровне это невозможно. Даже в 2020 году не было ни одного случая слива информации оттуда
7) Окончательное сведение результатов и их публикация
Через несколько дней после выборов Центризбирком публикует окончательные результаты. Сведения по конкретным участкам неизвестны, есть только общий показатель по округам. Это усложняет поиск конкретных фальсификаций на низовом уровне, но любители электоральной статистики каждый раз находят очевидные провалы организаторов выборов.
Выдумывание цифр — человеческий фактор, и от сбоев не застрахован никто. Такие случаи позволяют в очередной раз подтвердить повсеместность фальсификаций.
Иногда организаторы забывают договориться об испорченных бюллетенях, так как эта строка отсутствует в итоговых таблицах. В результате на одном округе декларируют, что не был испорчен вообще ни один бюллетень. А на соседнем округе делают иначе, и у них вылезают 200-300 испорченных. Очевидно, что так не может быть.
Иногда на каком-то округе итоговые цифры выглядят более-менее реалистичными. Но когда исследователь смотрит на них без округления, получается, что все они выглядят неестественно — например, 55,000%, 25,000%.
***
Нет никаких признаков того, что парламентские выборы-2024 состоятся по иной схеме, чем обрисовано выше. Но стоит напомнить, что,
согласно Уголовному кодексу, заведомо неправильный подсчет голосов или иное искажение результатов голосования (статья 192) грозит фальсификаторам сроком до 5 лет заключения.
