Илья Печенкин, Ольга Шурыгина. Иван Жолтовский. Опыт жизнеописания советского архитектора. Новое литературное обозрение, 2023
Поскольку я основательно переписывал статью про Ивана Жолтовского для белорусской Википедии, то естественно, интересно было взглянуть и на новую его биографию, к тому же, основанную и на новых архивных источниках, пишет у себя в фейсбуке кандидат социологических наук Алексей Ластовский. Тем более, что из нее делается еще более понятной парадоксальная эволюция сталинского стиля в архитектуре, имевшая непосредственным результатом и создание архитектурного ансамбля послевоенного Минска.
Сначала авторы настигают тумана, что Жолтовскому было свойственно стремление создавать мистификации из своей жизни, но за этими обманчивыми для читателей словами скрывается какая-то другая действительность.
Действительно, самым значительным достижением авторов можно считать, что они оспорили авторство перевода трактата об архитектуре Палладио, изданного в 1936 году как перевод Ивана Жолтовского. Архивные поиски выяснили, что перевод был сделан еще в 1919 году Еленой Павловной Рябушинской, которая также увлекалась историей искусства и была поклонницей и меценаткой Жолтовского. Но после революции 1917 года их роли радикально изменились. У Рябушинской было изъято все имущество, и уже Жолтовский ей помогал, в том числе с лоббированием заказа на перевод. Автора перевода вынудили выехать из Советской России, она быстро умерла в эмиграции, и ясно, что под ее именем этот перевод не мог быть издан.
Но то, что Жолтовский скрывал свое происхождение, было вполне понятно в советском государстве, где такая мимикрия была вопросом жизни и смерти. Шляхтич, «архитектор для миллионеров» — эти биографические моменты явно надо было ретушировать.
Спорным остается вопрос его собственной идентичности, ведь это также было важным для дальнейшей его карьеры.
Мы хорошо знаем, что он родился в шляхетском имении под Пинском, что позволило его зафиксировать как белорусского советского архитектора, но авторы приводят также интересное свидетельство, что в документах его национальность подается как «белорус» (ссылка идет на архив Российского национального музея музыки, Ф. 318, ед. хр. 1034, Л. 5).
Костел в деревне Осовая (ныне Столинский район), в котором крестили Иоанна Жолтовского. Фото: Wikimedia Commons
Я думаю, что Сергей Харевский, здесь, конечно, обрадуется, это раньше было неизвестно, но подозреваю, что здесь могла быть и мимикрия: явно в сталинские времена безопаснее было иметь в паспорте национальность «белорус», чем «поляк».
В дореволюционной Москве Жолтовского безусловно воспринимали как поляка. Не могу воздержаться, чтобы не процитировать характеристику, которую ему дал князь Сергей Щербатов: «Жолтовский, поляк, ненавидящий Россию, хотя ею кормился, пользовался в Москве заслуженной репутацией тонкого знатока итальянской классики».
Добавлю, что персональные заметки, сделанные на выставке дизайна в Турине 1902 года, Жолтовский делает на польском языке.
Еще из интересных открытий ранней биографии можно упомянуть, что после учебы в пинской и пстраханской гимназиях он год учился в Риге, что упоминалось в неопубликованной работе Сухаревича, но авторы нашли и документальное подтверждение нахождения Жолтовского в Риге 1886—87 годов, только точно неизвестно, в каком учебном заведении он там получал образование.
Пинское реальное училище, где начинал учиться Жолтовский. Фото: Wikimedia Commons
Книга дает возможности и почувствовать биографические развилки, которые мы постфактум ощущаем как данность. Да, Жолтовский не стремился быть архитектором, даже в Академию искусств он подавался на отделение живописи, а на отделение архитектуры перевелся, так как там был меньше конкурс.
И палладианцем он сразу не стал, первые его архитектурные работы были достаточно эклектичными, но мы можем почти точно реконструировать, как произошел этот поворот, повлиявший на всю советскую архитектуру.
В 1902 году Жолтовский едет в Турин, чтобы осмотреть выставку современного дизайна (интересовал его тогда модерн, как можем догадаться), но в поезде из Милана до Венеции он взялся читать описания путешествий по Италии Гете и наткнулся на вдохновенное описание там работ Палладио, и слезает с поезда в Виченце.
Вилла Ротонда в Виченце — вершина творчества Андреа Палладио, на которую будут ориентироваться архитекторы последующих веков, в том числе Жолтовский. Фото: Wikimedia Commons
После этого Жолтовский десятки раз бывал в Италии, исследовал палладианские виллы и передал это увлечение московской архитектурной общественности, даже вынашивал уже при большевиках амбициозный план создания в Вилле Ротонда российского культурного фонда.
И здесь интересно, как это эстетическая программа, ориентированная на архитектурную традицию Ренессанса и Античности, позволяла Жолтовскому выживать в неблагоприятной среде. При том, что и большевиков он не любил, хотя сделал при них блестящую карьеру, авторы раскопали переписку Рябушинского, одного из богатых клиентов архитектора до революции, с которым он встречался уже во время выездов за границу, и там цитируется очень резкое и негативное отношение Жолтовского к большевикам.
И вместе с тем именно ориентация Жолтовского на классику победила в состязаниях с конструктивистами и стала основой для сталинского архитектурного стиля. Это может прозвучать как парадокс, но взгляды человека, который ненавидел большевиков, определили сталинский ампир.
Усадьба Липки под Москвой, построенная Жолтовским в 1907 году как подражание вилле Ротонда. В 1930-е годы архитектор полностью перестроит ее под правительственную дачу, где будет жить Сталин
И мы тут уже потихоньку подбираемся к Минску. На позднем этапе своей жизни Жолтовский, который много преподавал и пользовался большим авторитетом, работал преимущественно как руководитель больших творческих коллективов, собственной архитектурной мастерской, что позволяло выполнять большие и сложные строительные заказы.
Уже во времена войны Жолтовский активно переключается на задачу «восстановительной архитектуры», с целями восстановления оккупированных городов, и 23 февраля 1944 года он получает назначение руководителем мастерской «для проектирования восстановительного строительства в Белорусской ССР».
В декабре 1944 года эту мастерскую усилили опытными архитекторами, которые были учениками Жолтовского. Фактически, тогда и была создана школа-мастерская, уникальная институция, которую возглавлял живой классик.
Этот дом в итальянском стиле на проспекте Независимости в Минске, как и здание КГБ и здание Нацбанка, спроектировал ученик Жолтовского Михаил Парусников. Фото: Wikimedia Commons
К сожалению, авторов совсем не интересовала работы этой мастерской в Беларуси, но мы знаем, что при строительстве проспекта в Минске Борщом и Парусниковым использовалась эстетическая программа их учителя — Ивана Жолтовского, шляхтича из-под Пинска, декларировавшим себя в советских документах «белорусом», «архитектором для миллионеров», который любил ренессансную Италию и ненавидел большевиков.
И напомним, что недавно в «Нашай Ніве» вышла большая статья об Иване Жолтовском: Иван Жолтовский — белорусский шляхтич, создавший «сталинский ампир»
«Наша Нiва» — источник качественной информации и бастион беларущины
ПОДДЕРЖАТЬ «НН»
